Не судите на лица, но праведный суд судите.
(Ин. 7: 24)
«Решено: завтра еду в город на престольный праздник Святой Троицы в собор! – думала Ангелина, одновременно составляя маршрут предстоящей поездки. – Надо уточнить расписание электрички: вдруг что изменилось».
В расписании ничего не изменилось: в субботу вечером уходил поезд со станции «1357-й км» и возвращался обратно в воскресенье вечером.
Ангелина собрала нехитрый рюкзачок, положив в него кошелек, бутылку воды, третий том «Слов» святого Паисия Святогорца, Псалтирь и помянник, чтобы в пути справить свое правило, состоящее из двух кафизм, и поминание о здравии и об упокоении рабов Божиих. Надев длинную юбку, джемпер, удобную обувь и платок, двинулась в путь.
В электричке на радость было много пустых мест. Заняла свободное кресло у окна – ни рядом с ней, ни напротив никого не было. Пригородный поезд тронулся. Не успела Ангелина хорошенько устроиться, как подошел улыбчивый контролер:
– До куда едем?
– До конца.
– 215 рублей.
У предусмотрительной пассажирки была припасена оплата за проезд без сдачи, за что проводник-билетер особо поблагодарил ее. Ехать предстояло два часа.
«Так, сначала я чуток посижу, полюбуюсь видами природы за окном, потом за час осилю две кафизмы и оставшееся время почитаю Паисия», – распределила Ангелина.
Электричка останавливалась часто, забирая небольшие струйки пассажиров: поток равномерно распределялся по вагонам, дробился, делился, усаживался; отдельные персоны, опробовав одно место, пересаживались на другое или вовсе меняли вагон – привычное дело.
После очередной остановки в вагон зашел молодой человек, который привлек внимание Ангелины. Привлек огромной гитарой, высоко торчащей из-за спины. У парня была черная кожаная куртка и огромные ботинки-вездеходы с металлическими клепками.
«Неформал, что ли, какой или металлист? Кто его знает… Только бы ко мне не подсел… Нужен он тут со своей гитарой. Наверное, едет к таким же, как он. Будут пить, курить и песни горлопанить», – недовольно заметила про себя Ангелина и, успокоившись тем, что пассажир выбрал другое место, повернулась к окну.
Через пару остановок зашел невысокий мужчина лет пятидесяти, и никто бы не обратил на него внимания до самой конечной станции, если б тот не стал разговаривать с попутчиком, очевидно не знакомым с ним. Говорил он громко, живо, эмоционально и даже немного по-детски. Содержание монолога было доступно всему вагону, и Ангелине в том числе.
«Всё. Псалтирь можно не доставать. Неужели он не понимает, что никто не хочет слушать его рассказов? Неужели он не понимает, что это, в конце концов, неприлично? Голова седая, а ведет себя как ребенок», – пристально глядя на «соловья», размышляла она.
С каждой остановкой вагон всё наполнялся: редко кто выходил на станциях, большая часть пассажиров направлялась в город. Ангелина продолжала смотреть в окно, но мир и спокойствие покинули ее. «Соловей» уже успел рассказать попутчику о своей жене, которая умерла два года назад, о своих детях, доме, про огород и большую клубнику, которая вот-вот пойдет.
За час до города в вагон подсел еще один «привлекательный» персонаж – молодая женщина 30–33 лет. Сбитое тело особенно подчеркивала короткая черная юбка до середины бедра и обтягивающая майка с коротким рукавом. Села девушка напротив Ангелины.
«Нашла же, где сесть! Ну ничего, пусть смотрит на меня своим недовольным взглядом, на мою длинную юбку в пол, на платок… Буду для нее как антипод, как безгласная проповедь того, как должна выглядеть женщина, – успокаивала себя Ангелина. – Куда бы глаза свои деть? Ах да, у меня же есть книга!»
Ангелина радостно расстегнула рюкзак и достала из него третий том «Слов» святого Паисия Святогорца о духовной борьбе. Отложив закладку на 20-й странице, принялась читать:
«– Геронда, в Ветхом Завете, в Четвертой книге Маккавейской, говорится следующее: “Благочестивый помысел не искоренитель страстей, а их противник”. Что это значит?
– Смотри: страсти глубоко укоренены у нас внутри, но благочестивый, добрый помысел помогает нам не попадать к ним в рабство. Когда человек, постоянно включая в работу добрые помыслы, делает свое доброе состояние твердым, устойчивым, его страсти прекращают действовать и их словно не существует. То есть благочестивый помысел не искореняет страсти, но борется с ними и может их одолеть…
Посредством добрых помыслов человек очищается и приемлет благодать от Бога. А посредством “левых” (недобрых) помыслов он осуждает и несправедливо обвиняет других. Делая это, он препятствует приходу Божественной благодати. А потом приходит диавол и терзает этого человека.
– То есть, Геронда, осуждая других, человек дает диаволу право его терзать?
– Да. Вся основа в добром помысле. Именно он возвышает человека, изменяет его к лучшему. Надо достигнуть такого уровня, чтобы видеть все чистым. Это и есть то, о чем сказал Христос: “Не судите на лица, но праведный суд судите” (Ин. 7: 24). А потом человек входит в такое состояние, что видит все не человеческим зрением, но духовными очами. Он всему находит оправдание – в добром смысле этого слова».
На этих словах Ангелина резко оборвала чтение, закрыла книгу и повернулась к окну. Что-то кольнуло ее изнутри и заставило съежиться. Мысли в голове оживились, побежали и хотели бы вырваться из черепной коробки, но, ударяясь то о лобную долю, то о затылочную и височную, отскакивали обратно. Эти слова привели ее в замешательство, растревожили и смутили. Эти слова обличали ее…
Ангелина невольно перевела взгляд на «металлиста», еще раз посмотрела на его гитару, ботинки и кожаную куртку. «А что, если он носит “вездеходы”, потому что это удобно и практично, а кожаная куртка просто согревает в сегодняшнюю прохладную Троицкую субботу? Что, если он едет в город на выходные дни, чтобы, играя в переходе, подзаработать немного денег для своей семьи? – с сожалением и стыдом думала она. – А этот бедный “соловушка”, который похоронил свою родную жену… теперь ему очень одиноко, электрички и разговоры про клубнику для него, может быть, единственный способ отвлечься от гнетущих дум. А моя попутчица, сидящая напротив! Ее лицо показалось мне недовольным, но, может быть, это вовсе не недовольство и злость, а скорбь? Что, если она несет такой тяжелый крест, посильный только ей одной? Вдруг она еще не знает Бога, не знает, где искать утешения, помощи, спасения, и от этого ей еще тяжелее?..»
Ангелине было совестно за себя, за свои грязные мысли и осуждение, да еще и по пути в церковь. Она снова и снова смотрела на «соловья», «металлиста» и «сбитую барышню», и с каждым взглядом попутчики становились роднее и уже не раздражали ее. Совсем. До конца поездки время Ангелина провела в думах, по-прежнему укоряя себя, что так легко оступилась и даже не заметила этого, если б не Паисий и безграничная милость Божия…
Перед праздничной службой Ангелина успела исповедаться, и ей стало легче. Богослужение пролетело как один миг, душа отогрелась, и сердце наполнилось. Повидав своих знакомых и поздравив их с Пятидесятницей, Ангелина отправилась обратно, на станцию «1357-й км».
