Три рассказа иеродиакона Никона (Муpтазова) из книги «СИЛА КРЕСТА: Быль земная»
Сосед
Теплым майским утром кончилась, наконец, долгая тяжелая война. По нашей улице шли поодиночке усталые, покрытые дорожной пылью солдаты. Они возвращались в свои родные дома, чтобы начать новую мирную жизнь. Но их, вернувшихся, было немного. Большинство ушедших на фронт домой не пришли.
Не пришел и мой отец, погибший в городе Торопце под Великими Луками еще в начале войны. Даже после получения похоронки моей бабушке Марфе не верилось, что ее сына Вани нет в живых.
В молодости родила она нескольких детей, но все они рано умерли. Возможно, умер бы, заболев оспой, и Ваня, будущий мой отец, если бы не свозила она его по совету людей к чудотворной Сарсазской иконе Божией Матери. На источнике Ваня и получил исцеление, но оспа сильно повредила лицо.
Мать и бабушка ждали отца всю войну, не теряя надежды. В то майское утро, когда шли домой солдаты, я видел, как бабушка Марфа, припав к русской печке, горько плакала.
Вернулся с фронта сосед Семен и тут же принялся за дело. Стал работать кузнецом, ремонтируя сеялки, веялки, жатки, плуги и молотилки. Работы хватало всем.
Помню, у матери на занавеске висела новенькая медаль за трудовые заслуги в тылу. Меня, маленького мальчишку, интересовало все, в том числе и эта медаль, не дававшая и минуты покоя. Я прицепил ее на грудь и, пока матери не было дома, носил, любуясь собою в зеркало. Носил, пока не сломал колечко. Испугавшись гнева матери, я побежал к дяде Семе в кузницу показывать сломанную медаль, просил починить ее поскорее, до возвращения мамы. Мужики рассмеялись над моим горем: «Экий забавный малец, с медалью в кузницу пришел». Но помочь обещали.
Вечером я сам зашел к дяде Семену за медалью. На радостях я схватил ее и сунул в карман. А когда пришел домой, то сразу опять огорчился. Вместо колечка дядя Семен приделал небольшую цепочку, и желтенький кругляшок смешно на ней болтался. Я не смел уже больше его просить, и куда-то засунул медаль. «С глаз долой – из сердца вон», как говорится. Так и забылась эта история.
Дядя Семен прожил после возвращения с фронта недолго. Тяжелая жизнь, голод, недостаток сделали свое дело – он умер, оставив сиротами троих детей. Всем он запомнился как добрый, отзывчивый человек. И мама молилась о нем, ежедневно утром поминала вслух. Молилась и о других, так что с годами синодик увеличился настолько, что однажды мама решила сократить этот список: «А выброшу-ка я и имя Семена. Кто он мне такой? Сосед, да и только… И так много лет поминала, чего уж теперь?»
Село наше стояло у подножия горы, а на горочке, за храмом, было большое кладбище, на котором и был похоронен Семен. Когда мать впервые не помолилась за соседа, в ту же ночь он ей приснился спускающимся с горы. Мать его спрашивает: «Семен, есть ли польза тебе от молитвы? Я решила более тебя не поминать». Семен грустно посмотрел на нее и ответил: «Большая мне польза, когда молишься…».
До самой смерти поминала мама доброго Семена, ведь, действительно, – у Бога мертвых нет.
Вещие сны
Жила у нас на горке в Пюхтице одна раба Божия. Звали ее Евдокия, а в тайном постриге – монахиня Вера. Было Евдокии всего 55 лет, когда умерла она от инсульта, и старшие пюхтицкие сестры до сих пор помнят ее. Мне тоже довелось общаться с Евдокией, и сейчас я перескажу вам одну историю, которую она мне поведала.
На родине Евдокии, а родом она была из Тамбовской области, жила одна женщина, которая вела крайне безнравственный образ жизни. Все ее грехи были на виду у людей, и одни ее жалели, другие осуждали, третьи были просто равнодушны. Была у этой женщины взрослая дочь, но она не в силах была помочь матери выбраться из греховного плена, тем более что у самой была семья, домашние заботы.
Шло время, и однажды женщина заболела и скончалась. Несчастную грешницу похоронили, помянули водкой и… забыли, а мир продолжал готовить для ада новые жертвы.
Если бы все заканчивалось просто смертью!.. Но человек бессмертен. И за гробом для каждого из нас только начинается вечная жизнь. Там решается судьба души человека. К сожалению, многие в это не верят: греховные страсти заглушают и усыпляют совесть. Но нашлась одна добрая женщина, которая не только пожалела умершую, но и тайно подала на вечный помин ее души в Пюхтицкий монастырь. Деньги на это она долгое время копила от своей скудной пенсии.
По прошествии некоторого времени покойница явилась во сне своей дочери и попросила ее сходить по такому-то адресу, поблагодарить незнакомую рабу Божию за милость. «Ее помин вынес меня со дна ада», – сказала она дочери.
Вот что такое христианская любовь, и какое великое значение имеет милость.
В Пюхтицком же монастыре жила монахиня Олимпиада, которая несла послушание в алтаре уже много лет, а до нее это послушание несла покойная матушка Максима. «Однажды я увидела во сне мать Максиму, – рассказывала мать Олимпиада. – Прошла она в алтарь через двери, сделала низкий поклон с крестным знамением и повернулась ко мне лицом. Я, зная, что она умерла, спрашиваю: «Как Вам живется там, мать Максима? Есть ли Вашей душе польза, когда мы Вас здесь поминаем?» «Большая польза всем душам от поминовения, – ответила мать Максима, – особенно, когда священники на проскомидии частицы за нас вынимают. Мы тогда причащаемся, освящаемся, и все видят Свет». Вот как велика проскомидия в очах Божиих. «А когда я умру?» – поинтересовалась мать Олимпиада. Покойная подняла свой взор к небу и ответила: «Ты еще поживешь, а вот мать Варвара скоро уже к нам придет».
И в самом деле, монахиня Варвара сильно болела в это время, а недели через две после вещего сна, приснившегося матери Олимпиаде, скончалась. Сама же мать Олимпиада жила еще много лет, служа Господу на земле.
Такие бывают откровения через сон чистым душам.
Встреча
С дедушкой Афанасием я встретился в одной обители несколько лет назад и теперь едва помню его образ. Он попросил меня тогда найти художника, который смог бы написать картину его юности: встречу со святой великомученицей Варварой. Видя доброе расположение ко мне старца, я попросил дедушку Афанасия рассказать о ней. Вот что он поведал: «Было это давно, в годы гражданской войны. Служил я, тогда еще молодой солдат, в Красной Армии, в Туркестане. Родители мои были глубоко верующими людьми, и сам я веровал и молился, как умел, Богу. По малограмотности многого не понимал и не знал, но боялся греха больше всего, и в свободные минутки, а их было очень мало, старался молиться. Однажды мне посчастливилось встретить одну рабу Божию, старую монахиню, которая и научила меня, как лучше молиться. “Ты человек служивый, – говорила она, – везде и всегда в опасностях ходишь, смерть не за горами, а за плечами носишь, так будь мудр. Где бы ни был, что бы ни делал, куда бы ни шел, я тебе советую: читай про себя “Царю Небесный, Трисвятое, Отче наш”, а потом добавляй: “Святая великомученица Варвара, будь в час смерти моея”. Она, святая страдалица и помощница в наших скорбях, имеет дар от Господа приходить к нам при смерти и причащать нас Святых Христовых Таин, если мы ее просим. Видишь, и изображена-то она с чашей в деснице”. Послушал я мудрый совет старицы и стал молиться, как она меня научила.
Много времени прошло. И вот однажды иду я дорогой, кругом – ни души, только полуденное солнце палит землю, да вдали темнеет гряда урюковых деревьев. Иду по дороге, один на приволье и молитвы читаю. Вдруг вижу – показалась впереди фигура девушки. Высокая, стройная, неземной красоты, одетая в длинное царское или дворянское платье, она шла мне навстречу. Я смотрел на нее удивленно и про себя думал: “Откуда она появилась? Верно, какого-то богатого рода и большого ума девица: идет, словно царица”. Поравнялась она со мной, окинула меня строгим взглядом и промолвила негромко, но четко: “Надо быть достойным”. И прошла мимо. Только тогда я пришел в себя. В недоумении сделал я машинально несколько шагов вперед, потом остановился, как вкопанный, и стал соображать: “Почему она мне это сказала? И кто она? И что значат эти слова?” Обернулся, чтобы догнать и спросить эту девушку, но никого не увидел на пустынной дороге. Только солнце палило в выси. Как явилась, так и исчезла Небесная гостья. Я понял, что это была святая великомученица Варвара. Мне бы хотелось запечатлеть это событие моей жизни на холсте. Но кто бы мог это сделать?
Не знаю, жив ли теперь дедушка Афанасий с далекого Урала, но рассказ его меня до глубины души тронул, и хранил я его все эти годы в памяти, пока не нашел удобного времени его записать.
