Игумен Нектарий (Морозов)
Есть ли такой человек, который никогда не сталкивался бы с несправедливостью – в отношении себя самого, близких, дорогих ему людей? Кому не приходилось бы терпеть возводимую на него напраслину – на работе, в каких-то жизненных обстоятельствах, а порой так и просто дома? Мне кажется, нет. И потому каждый из нас знает, насколько нелегко приходится тому, кто переживает подобное испытание. И ведь разные бывают ситуации: порой речь идет не только лишь об обвинениях обидных, ранящих сердце, словах колких, уязвляющих душу. Все может быть и куда серьезнее. Например, постоянные придирки со стороны начальства, превращающие пребывание на любимой работе в самое настоящее преддверие ада или заставляющие расставаться с ней и начинать жизнь буквально с чистого листа, заново. Или серьезное денежное взыскание, обусловленное абсолютно ложными претензиями, которых ты, однако, никак не можешь опровергнуть. Или клевета, которая следует за тобой по пятам, и, куда бы ты ни пришел, оказывается, что почва у тебя под ногами выжжена и на ней ни посадить, ни тем паче вырастить уже ничего нельзя. Или еще страшнее – уголовное преследование, угроза суда и тюремного заключения, хотя ничего преступного ты не совершал.
Нельзя сказать, что из всего этого состоит решительно вся наша жизнь, но то, что она теснейшим образом переплетена со множеством таких скорбей и злоключений, неопровержимо подтверждается день за днем.
Мы можем и порой даже должны защищаться и защищать своих близких – настолько, насколько это представляется возможным, так, чтобы это не противоречило нашей христианской совести. Можем преуспеть в этой защите. Но можем (и так бывает очень часто) потерпеть неудачу. И что тогда? Тогда остается смириться и принять поражение так же по-христиански, с кротостью и смирением.
Вот только… Вот только достаточно ли у нас того и другого, чтобы пережитое не надломило, не искалечило нас, чтобы мы не ожесточились или, наоборот, не пришли в состояние расслабления, апатии, превращающее жизнь в жалкое прозябание? Реальность убеждает в печальной истине: зачастую именно так и происходит, и не может потом никак восстановиться, реабилитироваться человек и так и остается – каким-то духовным инвалидом, не справившимся с испытанием, не переросшим его, раздавленным им.
Есть ли рецепт против этой болезни, какая-то рекомендация, могущая помочь в такой беде?
Я могу поделиться тем сокровищем, которым, в свою очередь, поделилась когда-то со мной покойная Марина Андреевна Журинская.
– Знаете, – спросила она как-то, когда мы беседовали с ней о том, какие бывают непростые стечения обстоятельств, – что посоветовала мне давным-давно моя крестная? Когда ты противостоишь напраслине, клевете, когда тебя в чем-то несправедливо обвиняют, скажи себе всего лишь одну фразу: «У меня есть Свидетель». И все. И успокойся на этом.
Всего лишь одна фраза. Видимо, вовремя я ее услышал тогда: она, словно стрела, поразившая центр мишени, угодила в какую-то потаенную область моего сердца, причинила боль и радость одновременно.
«У меня есть Свидетель»… Все происходит перед Его взором, Он знает, как все обстоит на самом деле, в чем моя вина и в чем моя правда, знает, что в моем сердце и в моих мыслях, знает, что в сердце и мыслях у тех, кто мне противостоит. И я могу не бояться никакой случайности, никакой несправедливости: раз все происходит при Нем, значит, Он не допустит случиться ничему, что может мне повредить. А если и случится то, чего я не хочу, чему противится моя воля, то это с Его ведома и мне на пользу. Кем бы меня ни называли, кем бы ни считали, в чем бы ни обвиняли, Он здесь – и важен лишь Его суд. А все остальное… Какое оно имеет значение в свете Его истины!
Так просто и так верно. Так кратко и так важно. И так легко забывается – словно стирается из памяти и сердца совершенно.
Почему?
Потому, наверное, что подчас – не тогда, когда обижают нас, а когда обижаем мы; не когда несправедливы к нам, а когда мы сами несправедливы, и во многих, многих других подобных обстоятельствах – нам о Свидетеле нашем помнить совсем не хочется. Не хочется оттого, что это очень неудобно, очень обременительно и очень страшно. И мы забываем – не случайно, непроизвольно, а неким волевым решением. И естественно, что впоследствии, когда вера в присутствие Божие – живая и крепкая – оказывается для нас жизненной необходимостью, мы ее в себе не обретаем.
Но и в те моменты, когда нам не хочется об этом помнить, и в те, когда мы лишь на Него и можем уповать, Он у нас есть – Свидетель, верный и истинный.
И пусть это иногда до чрезвычайности утешительно, отрадно осознавать, а иногда – трудно, почти невыносимо. Это не важно. Важно, что это действительно так.
