Как-то один из детей спросил меня:
– О чем ты говоришь в своих беседах? Мама тебя слушает, и ей так нравится. Но только когда вернется домой, делает опять то же самое!
По дороге сюда я думал и говорил себе: «Ну иди-иди, скажи опять то же самое, чтобы они снова сказали: “Как хорошо, отче!”, – а придя домой, продолжили делать, что делали и раньше».
Беседы – дело хорошее, но только иногда я думаю, что мы, проповедники, приходя, можем сбить вас с толку и запутать, потому что один говорит одно, другой другое. Вы слышите разные мнения, но только, как я заметил, у каждого из вас свое мнение, и каждый остается при своем. И матери и отцы продолжают вести себя, как привыкли, и если священник говорит, как нам удобно, то он хороший, а если скажет по-другому, то мы говорим:
– Да он и сам не знает, что говорит!
Поэтому будет лучше, чтобы мы были внимательней к себе.
Я спрашивал себя: «Что мне сейчас сказать, как говорить – начать их обличать или погладить по головке?» А потом сказал себе: что бы я ни делал, волноваться не стоит! Жизнь продолжается, семьи все разные, у каждого своя семья, свои проблемы, свой характер.
Один ребенок даже спросил меня:
– А тема какая?
Так спросил меня один ребенок в фейсбуке. И я ответил ему:
– «У моего ребенка возраст полового созревания».
Он сказал мне:
– А сказать, как надо было ее назвать?
– Как?
– «У моих родителей возраст полового созревания»!
– А почему ты так говоришь?
– Потому что не только мы в возрасте полового созревания, но и родители тоже. У моих родителей больше, чем у меня, возраст полового созревания, судя по их поведению, мышлению, упертости, личным и душевным проблемам.
И вы, родители, беретесь сейчас помогать реальным детям в возрасте полового созревания! Половое созревание – это период, начинающийся в средней школе, хотя мы в Греции ведем себя как дети пубертатного возраста до самой старости. То есть мать считает своего сына ребеночком, пока ему не стукнет 60 лет. Сыну 60, матери 80, и она говорит ему:
– Причешись, мальчик мой!
Сыну 60, а мать считает его ребеночком. Она не может перебороть этого чувства.
Все эти вопросы в Европе, Америке, за границей по большей степени решены с точки зрения независимости. Иметь ребенка в пубертатном возрасте означает, что ребенок готовится к тому, чтобы распахнуть свои крылья, полететь и что родители смирились с тем, что останутся одни: «Останусь с женой! Будем ходить с ней на лыжах, пить чай, смотреть телевизор, топить камин». А у нас, когда ребенок вступит в пубертатный возраст, мы начинаем строить новые планы по его покорению: «Сейчас ребенок еще больше должен принадлежать мне. Я должен видеть, что он будет делать в этом доме, который я ему построил. Как же его окружить еще большим вниманием? Надо его контролировать, как бы он, того и гляди, не отдалился, не взял какую-нибудь девушку, которую бы я не одобрил».
Родители вообще хотят всё время контролировать, управлять, ощущать, что в доме хозяин – мы, и наше слово здесь закон: «Я сказал как отрезал! Всё, так и будет!» Нам и в голову не приходит, что такое наше поведение по отношению к детям – это отражение наших собственных проблем. У нас самих проблемы еще не решены, а на детей и обрушивается вся эта наша, как говорят по-научному, психопатология. То есть мы выплескиваем на ребенка свои душевные проблемы.
На днях я читал, что наиболее неподходящими для воспитания детей являются родители, потому что они молоды. Не поймите этого неправильно, это написано не по злобе, а чтобы объяснить, что смочь создать и родить ребенка еще не означает, что ты можешь и вырастить его правильно. И по жизни это так и есть, конечно. Потому что у зрелого человека есть мудрость, опыт, хладнокровие, душевное равновесие, а молодой человек не может так рассуждать. Молодой родитель, ребенок которого понемногу вырастает, делает столько ошибок потому, что заранее не определился, чего именно он хочет, поскольку и сам до конца еще не изжил свой пубертатный возраст.
И знаете, почему мы такие с нашими детьми? Потому что, когда были маленькими, мы были «хорошими детками». Сюда я отношу и себя, не смотрите на меня как на противника – мы все делаем ошибки, и священник тоже. И он тоже не годится на то, чтобы исповедовать, когда за душой у него всего-то есть, что одно рукоположение. Если я стал священником в 25 лет и в 30 начал исповедовать, то разве возможно, чтобы я исповедовал людей как следует? Я не говорю о благодати Таинства, ты обладаешь ею, даже если был рукоположен в священника в 20 лет, я имею в виду способность дать совет. Ну какой совет я могу дать 50-летней даме? Я совершу тут ошибки, потому что еще не пропекся по жизни, не был искушен, не испытал боли, не плакал.
Мы так запутываемся в отношениях с молодежью потому, что, когда сами были юными, были очень хорошими детьми. Быть хорошими – это не совсем естественно, как это ни прискорбно. Потому что невозможно быть молодым и не быть немножечко буйным. Иногда люди говорят мне:
– У меня на редкость хороший ребенок! Такой тихий!
– А сколько ему лет?
– 18.
– И что же он делает? Немножко верует, немножко бунтует, немножко выступает против?
– Да ничего такого!
«О, – думаю я, – Пресвятая Богородице! В 30 лет всё это всплывет».
Но в 30 лет он, однако, уже женат и вымещает всё это на детях. Потому что это естественно, чтобы, когда человек растет, он проходил через противление, напряжение нервов, бурные желания, поскольку всё это заложено в нас и в нашей природе. В какой-то момент это должно проявиться.
Я не говорю, что это должно проявляться и выражаться без стыда и срама, но вообще не иметь этого в жизни невозможно. А мы бываем очень хорошими детками в нежном возрасте, а в результате, когда женимся и родим детей, наше половое созревание и раздражительность начинают выпирать, и дети этого пугаются.
«Помочь моему ребенку, заняться им, спасти его! Сказать ему, куда он должен пойти, как одеться, с кем говорить, проверять его телефон, электронную почту, если я знаю пароли или взял их у его брата или сестры, по секрету сообщившей мне их», – и еще уйма всяческих ухищрений, лишь бы не уважить свободу ребенка и не унять свой страх. Мы боимся, мы считаем, что «если я возьму в руки жизнь другого, то спасу его».
Христос знал, что говорил, когда сказал, чтобы мы не называли никого отцом или матерью на земле: «Я – единственный ваш Отец».
Многие говорят: «Да без меня ребенок погибнет! Если меня не будет рядом, то он погибнет!» Это ошибка. Независимо от того, будешь ли ты рядом с ребенком или нет, он вырастет душевно и телесно. Это всё равно что посадить в землю помидор и полить его, то он вырастет и станет помидором, а не арбузом, так и твой ребенок найдет свой путь. Не надо всё время висеть у него над душой. Он сам найдет свой путь. Он не один, у него есть Ангел хранитель, Святое Крещение, Святое Миро, Святое Причастие, Святые Тайны.
Вывод? На практике мы не верим ни во что из всего этого. Потому что если бы верили, то спали бы спокойней, доверяя Богу касающееся нашего ребенка. Ведь рядом с нами не какой-нибудь плохой человек, а ребенок, он хочет найти себя и борется с собой, со своей душой, своими гормонами, своим телом, с окружением, а вместо того чтобы найти рядом благоприятную среду для развития, он находит руку, которая ему указывает, наказывает, кричит, вообще окружение, которое его напрягает.
И чего же мы этим добиваемся? А очень просто – мы теряем своих детей. Это просто. Дети перестают думать о родителях, не общаются с ними, всё время от них прячутся. И чем изобретательнее становитесь вы в раскрытии всех их делишек, тем изобретательнее становятся они в том, чтобы скрывать от вас свои тайны и не говорить о них. Потому что то, как вы это делаете, – это нехорошо.
Один человек пришел, чтобы увидеть старца Паисия. Тогда он был студентом и собирался поехать в США, занимался рок-музыкой, современными музыкальными направлениями и т.д. Он шел, чтобы узнать мнение старца, и спросил его:
– Отче, я собираюсь поехать в США. Что вы скажете, ехать мне туда?
– А почему бы тебе не поехать?
– Да там мирская, греховная жизнь, скопление людей, суета, движение, разные там теории, девушки, парни, люди, я собьюсь с пути! А еще я занимаюсь рок-музыкой. Разве всё это не опасно?
– Ну послушай, ребенок! Мне неизвестно о роке и ксе-роке. Я знаю вот что: ты любишь Христа? Тогда иди куда хочешь, и тебе ничто не повредит! Не любишь Христа? Тогда где бы ты ни был, хоть тут оставайся, но ты в опасности.
– То есть, отче, вы разрешаете мне, несмотря на то, что я слушаю рок?
– Я сказал тебе: я не знаю о роке и ксе-роке.
Секрет в том, чтобы научить своего ребенка любить Христа и чтобы то, что ты ему дал, он впитал в себя, прочувствовал, жил этим, а не чтобы ты навязывал ему это и постоянно его преследовал.
Твой сын уехал учиться в Лондон, а мать звонит ему из Афин, чтобы посмотреть, сварил ли он себе яйцо:
– Ты сварил яйцо?
И ребенок, не моргнув глазом, произносит ложь:
– Да, как ты мне сказала! – а на самом деле он заказал себе еду, потому что думает: «Да кто сейчас будет заниматься этим!»
То есть он не воспринимает тебя всерьез, потому что не может воспринять тебя всерьез: человеку 22 года, а ты говоришь ему, чтобы он сварил себе яйцо!
Всё, что я говорю сейчас, знаете куда ведет? Мало-помалу тема отклоняется куда-то, потому что вы видите, что тема детей оказывается вовсе и не темой детей. Иметь ребенка в пубертатном возрасте реально означает то, что сказал этот ребенок в самом начале: «У моих родителей возраст полового созревания». Эта тема – о родителях: всё ли у них хорошо между собой?
Когда я хочу говорить родителям о детях, то рассказываю им о самих родителях и говорю: самая лучшая помощь вашему ребенку – это чтобы вы были счастливой парой. А всё остальное – слова, просто чтобы что-нибудь сказать. Вы согласны? Быть счастливой парой означает 24 часа в сутки давать своим детям живой пример того, что такое счастливые семейные отношения и семейное тепло, то есть это не проповедь, а жизнь и переживание. Об этом говорить не надо, это видно.
Старец Паисий говорит, что мать научила их молиться, никогда не говоря: «Помолитесь!»:
– Она постоянно молилась, и мы это видели. Мыла кастрюли и молилась. Готовила и молилась.
Разве нужно, чтобы такая женщина говорила тебе: «Деточка моя, помолись»?
Вы говорите детям, чтобы они читали, а сами держите в руках пульт. Щелкаете по каналам телевизора и говорите:
– Читай, дитя мое! Читай!
И тут же говорите мужу:
– Включи другой канал, фильм начинается!
То есть дома у вас жизнь проходит на разных уровнях: одни из вас живут в своем расслабленном, благостном мирке, а ребенка ты хочешь поместить в другую систему жизни. Ругаешься и дерешься с мужем (или женой), а хочешь, чтобы дети у тебя были как овечки. Но так не бывает, и это болезнь. Это определение шизофрении, в которой мы все коснеем. Себя я тоже не исключаю, потому что мы все этим страдаем.
Важно это признать и перестать говорить: «Это ребенок виноват!», – а сказать, что «в конечном счете это у меня не всё в порядке! Где-то и у меня не всё хорошо».
Ведь дети постоянно говорят, что не выносят своих родителей:
– Я не могу! Я их не выношу! Такую мать и такого отца!
Как-то одна девочка плакала в лицее, и она сказала мне:
– Я больше не выдерживаю, отче! Моя мать церковный человек, но как она живет, это неутешительно и для нее, и для нас. Потому что Христос сказал, чтобы мы научились от Него, потому что Он кроток и смирен сердцем. И в другом месте: «Придите, чтобы Я вас утешил». А я не видела такого покоя дома, постоянно одни крики, истерики, нервотрепки и, – она сказала такое слово, – капризное поведение. Одно говорит утром, другое в обед, третье вечером. Утром она нервничает, и всё у нее не так. Ей нужно выпить 50 чашек кофе, выкурить 5 сигарет, чтобы прийти в себя, и потом она начнет говорить со мной помягче. В обед она и такая и такая, а вечером уже ласковая и говорит мне сладкие слова. Утром всё повторяется сначала. Эта манера вести себя меня вымотала. Я не знаю, что происходит. И наоборот, отец не ходит часто в церковь, зато он нормальный человек. То есть когда мы сказали ему об одной бедной однокласснице, то он вынул 50 евро и протянул мне, чтобы я ей отдала.
Потом она повернулась и сказал мне такое, что следовало бы понять ее матери, но только она этого еще не поняла и не поймет. Поэтому я вам вначале и сказал, что очень трудно бывает проснуться. Эта девочка сказала мне:
– Отче, маме надо скорей обратиться к врачу.
Она имела в виду ортопеда. Я сказал ей:
– А почему ты это говоришь?
– Потому что проблема так не решается! Она не может вести себя так дома.
Позвольте рассказать вам из моего малого опыта работы в школе с детьми и из бесед со многими супругами: хоть я и не помог им, зато слышу, что они говорят мне. Я видел очень много проблем, когда требуется помощь родителям, причем помощь не только священника, но и школы, какого-нибудь психолога, с которым ты бы поговорил, врача, которого бы посетил, чтобы понять, почему ты так относишься к ребенку, что происходит, отчего у вас дома стоит такой шум и кавардак.
Сейчас я вас разочаровываю, потому что вы говорите:
– Хорошо, но ты уже столько времени говоришь. В конце концов ты скажешь нам, как исправлять детей? Мы затем пришли сюда, чтобы услышать, как это сделать, а ты говоришь, что…
Да, но вопрос тут не в детях. Что я скажу 15-летнему ребенку? Только попробуй сказать ему что-нибудь и коснуться его жизни, он тут же даст тебе такой ответ, что припечатает тебя. Я спрашиваю его, почему он не «хороший ребенок» и т.д., а он мне в ответ:
– А почему бы вам не сказать это маме, которая уже пять дней дуется и не говорит с отцом? Я, что ли, виноват? Они молчат дома уже пять дней.
Звоню мужу и спрашиваю:
– Ну почему ты так ведешь себя с женой?!
– Да это я, что ли? Я хочу помириться с ней, но она не хочет, считает, что я ее враг.
«У меня ребенок в возрасте полового созревания». Надо иметь огромное терпение, пока вырастишь ребенка, но только делать это надо правильно. Вот в чем вопрос.
– Пять дней она со мной не разговаривает, не дает подступиться к ней. Всегда выставляет на первый план Бога, чтобы оправдать какие-нибудь свои проблемы. Она хочет, чтобы мы жили с ней, как на Святой Горе Афон! То и дело говорит: «Ах, какой это дивный подвижник! Какое замечательное житие!»
Да, но только мы читаем подвижников не для того, чтобы жить с детьми и супругом, как аскеты, мы ведь живем в Афинах. Вот так до ребенка и доходит послание: «Мои родители не любят друг друга, они не счастливы, не соединены, они не влюблены друг в друга». А что в таком случае остается делать священнику? Что делать Церкви? Что делать Богу? Ведь Бог поставил тебя служить для ребенка дома Его образцом.
То есть первый отец, которого узнаёт ребенок, – это не Отец из молитвы «Отче наш», а ты. Первый отец для него – это его собственные отец и мать, с которыми он живет. Если он полюбит тебя, то и Бога полюбит. Потому что я начну говорить ему: «Бог добр, потому что Он наш Отец», – и он тут же, как только услышит слово «отец», подумает о своей семье.
А сейчас скажешь ему об отце, а он содрогается. Так я сказал одному ребенку:
– Бог любит тебя как отец!
– Да ладно, а вы что, знаете моего отца? Тогда не делайте сравнений!
Видно, мы разрушаем в детях представление о том, что значит отец, что значит мать, что значит Бог, и Бог потом уже ничего сделать не может.
Я не видел ни одного плохого человека, ни одного плохого родителя. Вы очень хорошие люди, однако мы виноваты, потому что живем в такую эпоху, когда могли бы научиться очень многому. Ваши родители, конечно, тоже виноваты перед вами, но только я сейчас не могу поехать в село, взять бабушку, которая давно умерла, и сказать ей: почему ты так воспитала свою дочь или сына? У них ведь тогда не было высшего образования, и они всему этому не учились, а как знали, так и делали. Но вы ведь знаете всё.
Я очень ценю одну супружескую чету. Вчера они мне сказали:
– Отче, мы поняли, что в конце концов не ты один можешь помочь нам, и обратились к консультанту по проблемам брака: пойдем поговорим с ним как супруги, как он может помочь нам уберечь наш брак и ребенка. Потому что что-то в нашем доме идет не так.
Другой случай: девушка, собиравшаяся выйти замуж, взяла своего жениха и сказала ему, что так дело не пойдет, «чтобы мы ругались через каждые три дня. Нам надо разобраться, как пойдет дальше наша жизнь».
Это именно то, чего мы не делаем. То есть вы, ваше поколение. Вы говорите сейчас:
– Половина нашей жизни уже прошла. Ну и ладно. Как прошла, так и прошла!
Нет, не так. Я уважаю людей, которые ходят к специалистам, читают книги, интересуются, лезут в интернет, ищут и находят советы. А что значит, что я принимаю советы? Это значит: «Доктор, скажи мне, что мне нужно изменить?» Я еще не видел, чтобы какая-нибудь мать пришла ко мне и сказала: «Отче, поправь меня, пожалуйста!» – но зато то и дело просят: «Скажи моему сыну! Скажи дочери! Скажи моему мужу!» И муж туда же: «Скажи моей жене!» И никто не говорит: «Скажи мне, а где я поступаю нехорошо, чтобы мне измениться!» Поэтому мы и не меняемся.
Если дети увидят это дома, то их жизнь будет замечательной. Есть такие семьи. Есть счастливые семьи, которые ничего особенного не делают, а живут хорошо и красиво. Отец возвращается с работы, дарит горячий поцелуй жене, она отвечает ему, любит его, они садятся и вместе ужинают, разговаривают. А бывает наоборот: как только муж захочет поцеловать ее, она ему говорит:
– Ты пахнешь! Отойди от меня подальше, умойся, переоденься! Ну посмотри на себя, какой ты!
И постоянно ропот, ропот, ропот. Послание, которое ты шлешь своему ребенку, таково, что жизнь – это постоянные жалобы и неудовлетворенность, что счастья на этом свете нет.
А вы знаете, что многие не хотят жениться именно по этой причине?
– А зачем мне жениться? – говорят они. – Вот мои родители поженились, и что хорошего я у них видел, чтобы и мне захотелось того же? Зачем мне жениться? Чтобы делать что?
– Таково предназначение человека, – отвечает родитель и начинает говорить…
– Да оставь ты это, – говорит юноша своей матери. – Ты мне это лучше покажи! Вот то, о чем ты говоришь, ты мне это покажи в нашей семье! Вы последние пять лет каждые три месяца ищете адвоката, чтобы развестись! И сейчас ты будешь говорить мне, чтобы я создал хорошую семью? А что же вы без конца говорили о разводе в этом доме?
Ребенок постоянно слышит скандалы, ссоры, отец ночует в холле, мать в спальне, у одного свои деньги, у другого тоже.
– Отче, мой сын не ходит в церковь!
А что ему делать в церкви? Если он будет ходить, то станет еще больше бороться с вами, если поймет, как на самом деле обстоят дела, еще больше будет нервничать.
Потому дети и делают, что могут. К счастью, Бог существует, Он просвещает их и помогает. Но ребенок всё же делает ошибки. Ну и что, если сделает ошибки? То есть вы что хотите, чтобы он не делал ошибок? Да ты какого ребенка хочешь вырастить – ангела, чтобы он никогда не ошибался? И я тоже делал ошибки, и делаю, и буду делать: я совсем не радуюсь этому, но такова жизнь.
Кто-то сказал мне:
– Лучше совершать ошибки, чем сидеть сложа руки и ничего не делать.
Совершать ошибки значит пытаться и терпеть неудачу. Значит, я не застыл окончательно. Это только мертвые не совершают ошибок, для них что было, то было. А мы пытаемся и прикладываем усилия.
– Но мой сын впутался в то-то, курит, принимает наркотики.
И даже через это Бог может его найти. Потому что причина, по которой он принимает упояющие вещества, – это то, что ты не упоила его своей любовью.
Что ты сейчас приходишь и плачешь? Чтобы растрогать и меня? Но реальность такова, милая плачущая госпожа и господин, – здесь я открываю скобку, – что есть и святые родители, дети которых, несмотря на это, ввязались во что-нибудь. Что поделать, это свобода каждой личности. Но есть и родители, которые по-своему показали ребенку, что «здесь ты от меня любви не увидишь!» Поэтому ребенок и стал искать этого где-нибудь в другом месте. И поскольку не нашел в своей матери ту грудь, которая бы его питала и душа его насытилась бы любовью, то нашел бутылку. То есть вместо груди он нашел себе бутылку и теперь пьет, напивается.
Наши юные дети напиваются. А почему? Они тяготятся домом. Поэтому и ввязываются во что угодно. Сошествие Христа во ад, однако, показывает нам, что, во что бы ребенок ни погряз, окажись он хоть в самом страшном мраке, Христос и туда сойдет и поможет ему.
Почему преподобный старец Порфирий привлекал к себе молодежь? Почему? Потому что не цеплялся к мотоциклам, штанам с заплатками, серьгам, не комментировал это, а обращался к душе. А мы:
– Нет, так нельзя! Отче, вы должны сказать ему, чтобы он этого не делал! Выкрасил волосы!
А не лучше ли нам увидеть причину, ведущую к этому поведению? Ты войди в глубь его сердца, чтобы душа его успокоилась и ему потом уже не надо было бы ни одежду покрывать заплатками, ни серьги на нос цеплять, ни странные прически делать. А мы идем в обратном направлении.
Другой кашлянул, а мы ему:
– Не кашляй!
Да, но кашель показывает, что у него вирус, и поэтому ты посмотри на его легкие, чтобы понять, почему он кашляет. А ты говоришь:
– Я не хочу слышать этого кашля!
То есть мы постоянно смотрим на симптомы и никогда – на корень проблемы, то есть почему ребенок дошел до этого. Понимаете?
Если ты задумаешься об этом и поищешь, то обнаружишь много замечательных истин. Сначала поплачешь, потому что увидишь, что несешь за это ответственность, но когда эти проблемы в корне решатся, твоя жизнь станет такой свободной и счастливой оттого, что всё идет прекрасно. Когда же эти проблемы не решаются и постоянно прикрываются, то это положение дел, так сказать, увековечивается. И ребенок перенесет всё это на собственную семью, на внуков и т.д.
Если мы не найдем корень проблем, портящих наши добрые отношения, то ничего не изменится.
Завидую супругам, создавшим семью, из-за данной им Богом возможности переживать дома замечательные моменты, качественные моменты, а не какие-нибудь лицемерные и мнимо-хорошие. Однако и им приходится искать причину, чтобы понять, что с ними происходит, «почему произошло так, что мы не общаемся». Именно тогда и стоит иметь семью, иметь ребенка, чтобы затем он стал юношей, прошел через свое бунтарство и т.д., потому что потом он найдет свой путь, вернется, как вернулся блудный сын. Тот почему вернулся? Потому что, куда ни шел, всюду нес в своем сердце печать любви, а именно: «Отец когда-то любил меня!» Говорят:
– Ну почему же, отче? Разве я не люблю своего ребенка?
Любишь, но иногда ты нервничаешь, хочешь, чтобы он угодил тебе и ты бы был спокоен. Любишь, однако сказал ему:
– Эх ты, осел! Ну что я сейчас скажу соседям?! Что тебя не приняли на факультет? Ты выставил меня на посмешище!
Ты, однако, это сказал. Любишь ребенка, но сказал о нем скверное и произнес тяжкие слова. Так что же после этого значит твое «я люблю своего ребенка»? А когда ударил его в тот день, то сделал это не от любви, как в прошлый раз, и не от боли, а просто потому что перенервничал в тот день. Ребенок ошибся на экзамене, а у тебя накопилось – и на тебе, получи затрещину!
Ребенок понял, что у родителей свои проблемы и они их сваливают на него. И что же он думает? «Ну когда же я вырасту, когда мне будет 18? Вот тогда я уйду! Вот тогда ты посмотришь! Тогда я заживу своей жизнью!»
То есть вместо того, чтобы преодолеть дистанцию в наших душах, мы разверзаем между нами бездну тем, как мы себя ведем.
