Архимандрит Андрей (Конанос)

Вот еще один случай, который мне очень понравился. После Своего Воскресения Господь был вместе с учениками и сказал святому апостолу Петру, чтобы он следовал за Ним:

— Иди за Мною (Ин.21,19).

А святой апостол Петр, видя неподалеку святого Иоанна, спрашивает Господа:

— А он что? (Ин. 21,21) Да, я приду, ну а он? А Иоанн что?

И Христос ему отвечает:

— Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, что тебе до того? (Ин. 21, 19–22) Тебе какое дело? Что ты волнуешься за него? Какое тебе дело до его жизни?

Видишь, здесь Бог говорит о каком-то пренебрежении, которое, однако, не есть пренебрежение от злобы, пренебрежение от равнодушия. Речь идет о чем-то, что входит в твою жизнь и желает разрушить твою связь с Богом. Почему тебя сейчас интересует другой? Ты живи своей связью с Богом и оставь других, не интересуйся, что они делают и что говорят по данному вопросу.

— Ты любишь Меня? Тогда иди вслед за Мной. Паси Моих агнцев (ср. Ин. 21, 15)

Зачем ты занимаешься другими? Ты понял, что несешь внутри себя свое сокровище, свою красоту, свою прекрасную компанию, которая есть твоя молитва? Ты понял, что если не создашь личной связи с Богом, то наступит момент, когда тебе придется испытать огромную боль, ты будешь искушен и будешь страдать? Почувствуй же Бога — в мире ты и твой Бог, — и оставь других.

— Иди вслед за Мной. Я люблю тебя. Я хочу сделать тебя сильным.

Я восхищаюсь тем, как некоторые подвижники на Святой Горе Афонской сидят себе одни, и их не интересует, что скажут им люди. Да рядом с ними в принципе и нет никого, кто мог бы сказать им: «Браво, отче! То, что ты сделал сегодня, было замечательно!» — или высказал бы замечание иного рода. Они не интересуются мнением людей, они интересуются мнением Бога.

Ты видел, что хочет сделать Бог? Он хочет сделать тебя зрелым, сделать меня зрелым. И не думай, Василий Хаджиниколау (спасибо тебе, что ты и сегодня вместе с нами и делаешь нашу передачу богаче своей прекрасной музыкой), будто то, о чем я говорю, я уже осуществил на деле. Однако я об этом ревную! Ревную об этом. Действительно. То есть каждый раз, когда я читаю эти места в Евангелии, я думаю: как прекрасна эта связь людей с Богом, как прекрасно, что Он хочет сделать их зрелыми, возвысить их, вознести:

— Не надо, не сиди там, иди сюда, поднимись. Стань более красивой душой, стань еще святее. Покажи и эту часть твоей души, погребенную в тебе под пылью. Прояви еще немного терпения. Покажи его.

Как же произойдет всё то, о чем мы говорим? Через восхождения и падения. У тебя есть Христос — ты теряешь Христа. Христос приходит — и уходит. Ученики видят Его после Воскресения, идут рядом с Ним по дороге в Еммаус и разговаривают (ср. Лк. 24, 13 и далее). (Может, дома у тебя есть такая икона? Классическая, старая, но замечательная по своей атмосфере, где видно, как Господь идет со Своими учениками, святыми апостолами Лукой и Клеопой.)

Когда они стали ощущать, что сердце в них согревается, как будто начинает пылать, Христос преломляет хлеб и подает им — и в тот самый час, когда они уже стали ощущать Христа, Он вдруг снова уходит! Но почему уходит? По той же самой причине — чтобы сделать их более сильными. Сделать их сильнее. Он появляется и исчезает, и оставляет в душе у них ощущение сладости — тепло, веру, силу веровать, осязать и ощущать, что Невидимый присутствует, чувствовать, что они держат Того, Кто постоянно от них ускользает.

И хотя Он уходит, но оставляет после Себя благоухание, Свою сладость, ревность, жажду.

Потом они идут к апостолам:

— Мы видели воскресшего Господа!

И говорят друг другу с удивлением:

— А помните, как в тот час сердце наше чувствовало, будто в нас что-то пылает? Будто пламя какое-то в душе, что-то пылало в нас. И когда мы почувствовали это, Христос исчез.

Христос хочет, чтобы мы любили Его без этой уверенности, что держим Его, без всякой уверенности вообще. Он хочет оставить нас в этом пустом пространстве, где ты можешь совершать самые красивые полеты, выписывать самые красивые фигуры в небе Его любви, в океане жизни, посреди колышущихся волн. Ты думаешь, что в этом океане сам не знаешь, куда плывешь, но Он тебе говорит:

— Предоставь ветру, он будет вести тебя.

— Но у меня нет компаса. Я чувствую, что не знаю ничего.

— Положись на Меня, и всё получится хорошо.

Если ты поймешь всё это, то осознаешь присутствие Бога тогда, когда тебе кажется, будто Он отсутствует. Знай, что когда Он отсутствует, когда ты Его не чувствуешь, не видишь, когда понимаешь, что Его нет, тогда, скорее всего, и есть тот момент, когда Он только что протянул тебе Свой хлеб и исчез, прежде чем ты поймешь это. Он говорит тебе:

— Я хочу, чтобы ты стяжал другую связь со Мною, по ту сторону схем, цветов, видений, взглядов, прикосновений, несомненности и уверенности. Я хочу, чтобы ты чувствовал, что держишь Меня в своем сердце.

Тот, Кто всегда приходит и уходит, Тот, Кто оставляет в нас Свой отпечаток, и мы не знаем точно, где Он теперь, и не можем затем описать Его другим, однако они что-то видят в наших глазах и понимают, что Господь прошел через нашу душу и оставил что-то, и это дает нам простор для нового движения вперед, для новых шагов.

Такими вы станете, говорят, в состоянии вечности, Царства Божия — там, где Бог всегда будет тем, чем мы будем наслаждаться и чего будем всё больше хотеть. Мы будем искать Его не как нечто непознанное, чего мы не знаем, а как что-то известное, чем мы не можем насытиться. Что-то такое, что мы держим, но оно от нас ускользает, что-то такое, что не примыкает к нам вплотную, чтобы мы могли сказать, что стали на якорь, что обрели уверенность, что мы Его знаем.

Видишь, как всё это взаимосвязано? Всё это, если о нем задуматься, делает тебя очень динамичным, очень уверенным и в то же время очень неуверенным во всем в своей жизни.

Например, если ты сейчас пойдешь поговорить со своим ребенком после того, что мы сказали, и скажешь ему что-нибудь о Боге, о жизни, дашь какой-нибудь совет, то ты почувствуешь, что ты уверен в том, что говоришь ему: что это правильно, что так надо, что Бог этого хочет, что он должен возвращаться домой во столько-то часов, что он так должен делать, туда должен пойти, это должен купить… Ты чувствуешь уверенность, чувствуешь, что знаешь всё. Тогда как Сам Бог в отношениях с тобой постоянно говорит тебе:

— Я Бог, Я Бог неожиданностей. Я хочу тебя сделать зрелым, и чтобы ты понял, что когда твой ум ощущает уверенность, Я не всегда нахожусь в этой уверенности. Я также и в неуверенности, в неожиданности, Я в том, что ты чувствуешь, что теряешь это, однако ты этого не теряешь.

Другими словами, иногда ты можешь оставить своего ребенка, чтобы он пошел на улицу, и сказать ему:

— Хорошо, дитя мое, поскольку ты не можешь понять, что должен вернуться в 12 с половиной или в час, то я буду молиться Богу, а ты возвращайся в который хочешь час, в который час просветит тебя Бог.

И когда, как ты считаешь, что уже оставляешь его, ты гораздо, гораздо больше присутствуешь в его сердце своими словами: «Приходи, в который час Бог тебя просветит», потому что и сам становишься Божественным в своем нраве и отношении к нему. А когда думаешь, что держишь ребенка в руках, закрываешь его в комнате и говоришь себе: «Он внутри. Я его держу!», — он ускользает от тебя.

Ты позволяешь ему выйти, но, по сути, держишь его; даешь ему уйти видимо, внешне, но поставил на нем печать, и ребенок говорит себе: «В тот час, когда мать и отец говорили мне, не ощущал ли я в себе, будто сердце мое пылает? Не буду возвращаться в три, вернусь раньше». Или: «Вернусь в три, но буду внимать себе. Буду вести себя так, словно мать и отец стоят здесь передо мной, и не буду делать ничего плохого: ни наркотиков принимать, ни пить, ни скитаться, ни богохульствовать, ни ругаться. Буду вести себя так, словно мать и отец стоят передо мной, хоть и запоздаю».

Однажды один парень сказал мне:

— В это время как раз собираются все, как же я вернусь домой? Отец говорит, чтобы я шел гулять в 9, но в 9 все мои друзья спят. Они проснутся в 11 вечера, примут душ, соберутся и в 12 выйдут. А отец говорит мне, чтобы я возвращался домой в 11 с половиной. Но в 11 с половиной мои друзья даже еще не вышли!

О чем же хочет сказать нам всё это? Оно хочет разрушить уверенность, имеющуюся у нас, уверенность, убежденность, которую нам хочется иметь, программу. А Христос говорит:

— У Меня нет программы. Я совершил непредначертанные вещи, в смысле изумления, отсутствия схемы, а не в смысле отсутствия заботы, любви и порядка в Моей жизни. Не было дней, когда Я сказал бы, что сегодня принимаю людей, а завтра нет, что сейчас Я пойду в такой-то дом, что сегодня мы посещаем порядочных, а завтра грешных…

Простота — вот что Бог внесет в твою жизнь. Ты не можешь втиснуть жизнь в схему, она не вмещается в схему, ни Бог не вмещается, ни Его дела, ни способ, каким Он управляет нашей жизнью.

Выйди же из привычного комфорта. Нет ничего надежного. Жизнь таит в себе неожиданности. Сам Бог есть неожиданность. Научись и сам входить в Его атмосферу, если хочешь стяжать Его этос. А если не хочешь, делай что хочешь, и, может, когда тебе будет лет 80, 90 — сколько даст тебе Бог жить, — ты выучишь этот урок.

Многие родители, думавшие, что втиснут всё в схему, получили урок. Они думали, что всё железно, что управляют своей жизнью, домом, семьей, но в конечном счете увидели, что не могут управлять ничем из всего этого. Видишь, например, как отец «читает проповеди», а его ребенок стал анархистом. Бог говорит ему:

— Прими наставление. Пойми, что ты не можешь быть резким, не можешь быть совершенным, переломи себя, расслабься. Стань немножко подобным тесту и позволь и себе преобразиться в жизни, дай и себе преобразиться. Пойми Мои способы. Пойми, что всё вокруг не односторонне, всё происходит не как ты хочешь, а как хочет Бог. Кто выучивает уроки Бога и входит в Его атмосферу, те преуспевают в этой жизни.

Вот это я хотел сказать тебе сегодня. Ты сейчас слушаешь меня и думаешь: «Ну да, всё так и есть, как ты говоришь. Мне очень понравилось, что ты сказал, и тронуло меня, и мне хочется встретиться с тобой и поговорить». Ты сейчас совершаешь ошибку. Потому что я столько времени доказываю тебе, что нет смысла говорить со мной, с тем или иным человеком, и ждать, что получишь от него что-то такое, что ты и сам знаешь.

Ты ведь не лишен ничего. У тебя просто низкая самооценка (ты много раз говоришь об этом), низкое самоуважение, ты себя недооцениваешь. Но это не смирение. Чувство собственной неполноценности — это не смирение. Смирение не значит говорить: «Я не могу стоять на ногах и все время нуждаюсь в других», — потому что так ты оскорбляешь Бога, ты как будто говоришь Ему, что Он не дал тебе дарований, больших способностей, щедрой души, возможностей подвизаться.

Обопрись же о посошок, о малый жезл собственной молитвы, собственной связи с Богом, заступничества святых, Пресвятой Богородицы, твоего духовного наставника, людей, оказавшихся рядом с тобой. Но одно дело — заступничество, а другое — зависимость, болезненная привязанность, когда всё у тебя проходит через людей. Такими ли хочет сделать нас Бог? Не говорит ли апостол, что мы имеем дерзновение и обращаемся к «престолу благодати» с открытым лицом? (ср. 2 Кор. 3,18.) Не прикрывая лица, как Моисей в Ветхом Завете, закрывавшийся покрывалом, чтобы не увидеть Бога в Его сиянии. Сейчас мы идем прямо к Богу. У нас есть это преимущество. И становимся зрелыми, развиваемся, прогрессируем духовно.

Сегодня я попытался немного затронуть этот аспект — как нам преуспевать духовно и крепнуть в жизненной борьбе. Ты запомнил это? Тогда помолись и за меня, чтобы того, о чем я говорю, я и сам как-нибудь достиг и чтобы Бог дал мне это как дар. Это значит, что меня не должно интересовать, делают ли другие что-то конкретное, чтобы мне тоже начать делать это или не начинать. У меня должно быть свое мнение, я не должен быть раболепным, я должен быть в силах сказать что-то независимо от того, согласен ли с этим другой или же у него испортится мнение обо мне. Если я не говорю этого для того, чтобы у него не испортилось мнение обо мне, значит, у меня нет свободы. Правильно? «Свободная личность». Разве тебе не нравится быть свободной личностью? Чтобы ты мог не соглашаться с кем-то, мог высказать перед ним свое мнение, каким бы благочестивым он ни был.

Один ребенок сказал мне о своем духовном наставнике в школе следующее:

— Он сказал что-то, и хоть мне и хотелось выразить другое мнение, но я не сделал этого.

Это нездоровые отношения. Когда ты идешь к Богу и высказываешь свою жалобу, несогласие, свое мнение, свое борение, что «это меня напрягает, я не могу, я не хочу этого», то надо, чтобы ты мог говорить, открыться, чтобы то, что ты будешь делать потом, было твоим свободным выбором. И чтобы ты не делал вынужденных действий, потому что принуждение накапливается, накапливается, накапливается и превращается потом в токсины, которые повреждают твое тело и душу. Ты понимаешь это?

Болезненная связь в Божиих вопросах, вместо того, чтобы вносить душевное и телесное здоровье, быть, как говорится, «во исцеление души и тела», несет с собой душевную и телесную болезнь. И поскольку мы духовные наставники, поскольку мы священники, исповедующие людей, то мы можем говорить об этих вещах, потому что нередко видим (естественно, мы не можем сказать, кто и что конкретно), что есть люди, которые хоть и жили близ Бога, однако не научились, не помогли себе стать завершёнными личностями, а нанесли себе вред.

Сейчас ты спросишь меня, где же золотая середина во всем этом, то есть как быть и личностью, и смиренным, не отделяться от своих братий, не быть обособленным, быть со всеми вместе. Как говорил отец Иероним Эгинский, «вместе со всеми, но один», — когда ты со всеми, чувствовать себя и одним тоже. Дело тут в рассудительности. Но, естественно, не жди рассудительности от одного того, что ты решил положить начало, не жди сразу же рассудительности. Это произойдет по мере того, как мы будем стареть, седеть, по мере того как будут проходить годы. Ну, тогда мы будем мудрее и благоразумнее во всём этом.

Тогда мы будем совершать и ошибки. Тогда и мы, как святой апостол Петр, будем говорить:

— А что будет с другими? Что будут делать другие?

А Христос снова скажет нам:

— А тебе что до этого? Почему тебя интересует это? Ты смотри, укрепляй свою связь со Мной, смотри, люби Меня, старайся на Меня смотреть, Мной интересоваться. Будь готов отдать Мне душу свою.

И думаю, что Бог возьмет нас тогда, когда мы будем достаточно зрелыми, чтобы выдержать это великое путешествие, которое есть путешествие одиночное, ибо, как сказано, «напрасно умоляют глаза», куда бы ни обращала взор свой душа, выходя из тела: на людей и даже на ангелов. Мы говорим, что ангелы нам помогают. Да, помогают, но в ту минуту душа показывает, так сказать, собственное качество, то, что она накопила, какой сильной она стала.

Думаю, что Бог возьмет нас тогда, когда мы научимся стоять перед Ним самостоятельно, со смиренным дерзновением, и говорить Ему: «Отче наш!» Ты видишь? «Отче мой», но одновременно и «Отче наш». Не «Отче мой» в том смысле, что я отделяюсь от других, — я называю Его «Отче мой», однако ощущаю и свое единство с другими.

Я молюсь, чтобы этот час задержался, то есть молюсь, чтобы все мы жили долгие годы, но в то же время молюсь, чтобы эти годы не проходили просто так. И сегодняшний день чтобы тоже не прошел просто так, а чтобы ты постарался использовать те события и обстоятельства, которые Бог предоставит тебе, чтобы стать зрелым.

Ты видишь, что сегодня с утра произошло всякое, однако ты не понял уроков. Бог посылает тебе уроки, которые должны сделать твою душу сильнее: урок терпения — его ты пропустил этим утром, потому что, скажем, упустил автобус и стал злиться; урок смирения — ты и его пропустил, потому что на рабочем месте тебе нагрубили, а ты поносил их в уме; урок любви — его ты выучил, потому что увидел автомобиль, обгоняющий тебя, и дал ему встать впереди себя на светофоре, сказал: «Пусть он пройдет впереди меня, меня от этого не убудет».

Это уроки. Уроки, которые, дай Бог, чтобы не оказались бесполезными для всех нас.

Молюсь, чтобы истекший час не был потерян для нас. Молюсь, чтобы ты меня простил, потому что и я из этой немощной души, какая у меня есть, говорю вещи, которые, может, и ошибочны, страстны, проблематичны. Но верю, что ты можешь привести их в порядок в самом себе, исправить их и очистить собственной душой, собственной молитвой, не правда ли? В духе того, о чем я говорил.

Не принимая пассивно всего, на что тебе указывают, окрепни и начни думать сам. И из того, что слышишь, подумай о чем-нибудь лучшем, подумай о более правильном, и когда поймешь это правильное, вспомни и о нас, совершивших ошибку и сказавших неправильные вещи. А потом из окрепшей души, которая у тебя будет, ты помолишься и за нас, и за Василия Хаджиниколау, чья музыка всегда нас сопровождает (спасибо ему и сегодня), и за всех готовивших радиопередачу, и за всех слушавших, и за всех наших братий, обретающихся во всем мире.

Источник