Как стать тем, кем хочет видеть тебя Господь? Значит ли это быть самим собой? Как прожить свою собственную, а не чужую жизнь? Об этих вопросах размышляет игумен Нектарий (Морозов).
Смятая бумажка с важной надписью
Мне как священнику нередко приходится сталкиваться – на Исповеди или вне ее – с людьми, которые совершенно очевидным образом проживают какую-то чужую жизнь, совершенно не свою. Это довольно сложно объяснить словесно, но мне кажется, что внутренне каждый понимает, о чем идет речь, потому что любой человек в определенные моменты испытывает неудовлетворенность тем, как он живет. И недовольство это бывает связано именно с тем, что он живет чем-то чуждым – живет совершенно не так, как мог бы жить.
Зачастую говоришь с пришедшим в храм человеком и понимаешь: он потенциально представляет собой нечто гораздо большее, нежели то, что он видит в себе сам и в соответствии с чем строит свою жизнь. И я думаю, что это одна из задач неравнодушного к другим людям христианина: увидев рядом с собой человека, который имеет какой-то нераскрытый потенциал, дать возможность этому потенциалу раскрыться, предложить человеку тот путь, на котором он может стать больше себя нынешнего. Конечно, не всегда мы имеем для этого необходимый ресурс, не всегда наши отношения с человеком это позволяют, но хотя бы что-то сделать мы во многих случаях можем.
И это, как ни удивительно, тоже наше противостояние врагу рода человеческого. Почему? Потому что враг хочет, чтобы каждый из нас был скорченным, изломанным, в какую-то емкость помещенным карликом – замурованным так, что ни двинуться, ни повернуться. И он очень удачно достигает этой цели – за счет того, что заставляет нас бесконечно копаться в своих мелких страстях, привычках, грехах, привязанностях,– и человек, как в болоте, во всем этом тонет, а та жизнь, для которой создал его Господь, проходит мимо.
Мне кажется, что для процесса, в ходе которого человек становится самим собой, подходит такой образ: мы находим смятую бумажку – может быть, уже совсем потрепанную, скатанную в шарик,– на которой записано что-то для нас важное. Эту бумажку нужно расправить, разгладить терпеливо все ее сгибы, вчитаться в сохранившийся, но, может быть, уже поблекший текст,– и тогда можно понять, что хотел сказать тот, кто эту записку писал. Так же и в человеке: нужно, чтобы всё смятое, скомканное в нем расправилось – тогда он сможет разобраться в том, что находится в его душе, сможет прочесть, что в его неповторимую душу вложил Бог.
О талантах и «самореализации»
Бывает порой, что человек искренне, без ложного смирения, убежден: он не обладает никакими талантами, и поэтому ему «раскрываться» – некуда. Но здесь далеко не всегда имеет место правильное понимание слова «талант». Многих из нас с детства приучили к мысли, что талант – это способность рисовать, глубоко чувствовать музыку или еще какое-то – непременно особое – дарование в той или иной области человеческой деятельности. Но на самом деле талант – это, прежде всего, сама жизнь, которая человеку дана. Мы можем по-разному ею распорядиться и вложить этот талант с разной прибылью. Это имеет отношение ко всем, потому что у абсолютно любого человека есть способность что-то делать – для себя, для близких и для людей вообще. И именно это есть то, что является подлинной самореализацией. Человек может быть очень одаренным, но совершенно не реализованным, потому что он делает что-то, что ни ему самому никакой пользы не приносит, ни для других людей не представляет ценности.
Кроме того, говоря о различных дарованиях, мы чаще всего имеем в виду дарования творческие и совершенно забываем о том, что есть еще дарования душевные. К примеру, у человека может отсутствовать художественный вкус, он может иметь весьма заурядные интеллектуальные способности, но при этом обладать огромным даром миротворца. Причем это может быть как прирожденной способностью, так и приобретенной – вследствие родительского воспитания или самовоспитания. И здесь нельзя не сказать, что самый главный, наверное, из душевных даров, который человек может хотя бы в какой-то степени стяжать, – это дар ученичества. На самом деле очень мало доводится встречать людей, которые действительно способны учиться. Между тем если человек способен быть учеником, он даже при отсутствии учителей научится очень многому, потому что Учителем является Господь, учителем является сама жизнь. А препятствует раскрытию дара ученичества в нас очень часто всего одна фраза, одно внутреннее убеждение: я не могу. Нам кажется, что оно действительно означает невозможность, но на самом деле оно гораздо чаще означает совершенно другое: я ничего не хочу делать.
Встретиться с болью
Когда мы совершаем чин отпевания, то слышим в одной из стихир слова о том, что человек представляет собой «смирение вкупе и величество». Речь здесь идет не о смирении в аскетическом смысле этого слова – не о добродетели, которую мы должны стяжать, а о том уничижении, в которое человека повергают его страсти, его слабости, которые он считает простительными, и, конечно, всем этим успешно пользующийся враг. Нас повергают в уничижение наши страхи, наши обиды, которые мы в себе не изжили, нам мешает дорасти до нашего величия всё то, что осталось в нашей жизни неразрешенным недоумением. Нередко приходится видеть людей, у которых вся жизнь, кажется, состоит из каких-то вопросов, на которые они так и не получили ответа. И это не только вопросы сегодняшнего дня, но и те вопросы, которые вошли в их сердце – может быть, даже не будучи осознанными – с самого раннего детства. И человек порой так и проживает эту жизнь, не только не ответив себе на эти вопросы, но даже себе их как следует не задав, даже их не сформулировав.
Решиться быть не третью от себя, не пятьюдесятью процентами от себя, а всей полнотой самого себя – это определенный шаг, требующий от человека мужества. Это, с одной стороны, оказывается очень сложно, а с другой – Господь нам в этом, безусловно, содействует, потому что Ему это угодно – Он хочет, чтобы мы на основании всего, что получили, принесли должный плод. И Бог дает нам для этого не только возможности – Он выстраивает в нашей жизни некую лестницу, по которой человек может осуществлять свой подъем. Причем самая нижняя ступенька этой лестницы практически всегда находится вровень с землей – на нее не нужно запрыгивать, на нее достаточно просто встать. А потом оказывается, что следующая ступенька тоже очень близко.
Но выясняется вместе с тем и другое: что на нашем пути есть серьезное препятствие, и оно находится в нас самих. Быть самим собой – значит не только личностно увеличиваться в масштабе, это значит не только становиться свободным, но это значит и самостоятельно встречаться со всем тем сложным, что заключает в себе окружающая нас жизнь. Пока человек представляет собой лишь некую внешнюю форму, пока он является не самим собой, а, скорее, каким-то наброском самого себя, он происходящее с ним зачастую воспринимает не напрямую, а будто сквозь оболочку какую-то. По мере того как человек становится самим собой, он начинает переживать всё то, что происходит с ним и в окружающем его мире, всё более и более «вживую». И это бывает очень больно, это заставляет человека опять съеживаться, сжиматься,– но с этой болью обязательно нужно встретиться. Встретиться и принять, что она неизбежно сопутствует человеку, который решается в этом мире быть живым.
Прожить свою, а не чужую жизнь означает еще и принять необходимость постоянного выбора, осознавая, что ответственность за этот выбор лежит только на тебе. Как вообще получается, что наша жизнь подменяется какой-то чужой? Это происходит в тот момент, когда мы решаем в какой-то ситуации ничего не выбирать, ни за что не отвечать, а прожить ее как-то так – как проживется. И выходит в итоге не наше – а нечто такое, что получилось. А затем всё это «не наше», накапливаясь и соединяясь, уводит нас окончательно от себя самих. И это не какие-то непреодолимые страсти помешали нам быть самими собой, а только наш собственный малодушный страх – перед обстоятельствами, перед людьми и тем, что они могут по отношению к нам сделать или всего лишь сказать.
Личность + личность = молитва
Очень мало кто понимает, что жить церковной жизнью и становиться самим собой – это, по сути, взаимосвязанные понятия, одно без другого немыслимо. Христианская жизнь – это личные взаимоотношения человека со Христом, которые по определению предполагают общение двух личностей. А как оно может быть, если мы свою собственную личность не находим, если она у нас погребена под завалами каких-то внутренних деформаций? Именно поэтому бывает, что человек годами ходит в храм и при этом на Исповеди жалуется: почему-то очень трудно молиться. Понятно почему: потому что ты толком не понимаешь, кто это сейчас молится Богу, ты сам от себя ускользаешь и в течение всей остальной жизни не можешь себя обрести, а не только в момент молитвы.
Мы знаем, что святые угодники Божии, которые дар молитвы стяжали и находились в постоянном общении с Богом, были очень разными людьми – по характеру, по темпераменту, по отношению к жизни. Мы знаем, что они порой в чем-то заблуждались, порой горячо спорили друг с другом. Но всех их объединяет одно: нет ни одного святого, который не был бы личностью. Как нет и ни одного святого, который прожил бы всю жизнь, не выходя, как сказали бы сейчас, из зоны комфорта. Они не боялись не только дискомфорта, но и самых настоящих испытаний, если в противном случае отступили бы от себя. И от нас то же самое требуется: стать первоначально даже не хорошими христианами, а просто живыми людьми, верными Богу и себе самим. Разобраться в том, что связывает нас, делает карликами, и не бояться больше того, что человек на самом деле – и, в частности, каждый из нас – есть не только нечто удивительное, но и нечто великое.
