Митрополит Лимасольский Афанасий
(Окончание. Начало см.: Сила прощения)
Мы молим Бога простить нам всякое прегрешение, вольное и невольное.
Ты сейчас скажешь, как говорили древние греки:
– Никто не совершает грехов по собственной воле.
Действительно, наша душа не хочет грешить, ведь она создана Богом, сотворена по образу Божию и не хочет греха. Но после грехопадения все эти дарования, данные нам Богом, разъединились и наша душа смешалась со страстями. И часто, говоря в уме: «Я не хочу грешить!» – мы видим, что сердце наше увлекается грехом и всё наше существо оказывается в плену. Так, значит, я всё же говорил: «Хочу согрешить»? Хочу, не хочу, а грех совершаю! Может, и не хочу, но, видимо, и хочу, коль скоро совершаю.
Поэтому вольное и невольное прегрешение означает те обстоятельства, которые мы понимаем, и те, которых не понимаем, потому что есть много такого, что мы делаем, не понимая, что это вредит нашей душе.
Может, у нас есть и плохие привычки, как, например, привычка иронизировать, насмехаться над другими, которая очень дурна и является порождением нашего эгоизма, плодом ряда наших комплексов и свидетельствует о нашей агрессивной настроенности к другому человеку. Ведь одно дело – отпустить шутку, хоть и это опасно, но ирония – это уже нечто совсем ужасное. Иронизировать над другим и так относиться к нему – это следствие самохвальства и эгоизма. Мы часто иронизируем над другими и не понимаем, что таким образом вредим собственной душе.
Даже люди духовные, подвизающиеся, могут проявлять черты, неполезные для них, – то ли оттого, что еще не локализовали их, то ли потому, что Бог попускает им иметь кое-какие естественные недостатки, чтобы они смирялись и не думали, будто они непогрешимы и совершенны. Ведь даже самый великий, совершенный человек несовершенен пред Богом.
У всех нас в уме есть такое, чего мы, может, не локализовали. И сделать это нам помогают те, кто нас осуждает и обвиняет. В этом смысле они – наши великие благодетели, единственные, кто скажет нам прямо в лицо:
– Ты над другими смеешься, а сам такой-то и такой-то.
Кто любит нас, наши друзья, те никогда не скажут такого, они нам говорят только хорошее. А тот, кому ты несимпатичен, кто тебя не выносит, тот откроет рот и скажет тебе такие слова, которые тебя огорчат. Но эти слова чрезвычайно полезны, потому что показывают нам, что в нашем характере есть много такого, чего мы и не ощущаем. Может, это кажется нам чем-то невинным, и мы даже не подозреваем, что это может уязвить нашего брата, но, тем не менее, оно его уязвляет и вызывает у него в душе страшное состояние, которое выводит его из равновесия, а у тебя и понятия об этом не было.
И как я уже говорил в другой раз, сатана проделывает тут очень тонкую работу. То есть когда человек поверит, что у другого, его брата, есть на него зуб, что другой его и видеть не хочет, отвращается от него или ему завидует, то сатана делает так, что все его помыслы подтверждаются, тогда как у другого и мыслей об этом не было. Но, тем не менее, он действительно делает то, что подтверждает подозрения первого. Приведу вам пример из своей жизни.
Один брат поверил в то, что я не желаю, чтобы он находился рядом со мной. Однажды ночью я увидел его в храме, и он был очень расстроен:
– Что с тобой?
– Я не могу больше, я устал, ты всё время от меня отворачиваешься, ты не проявляешь ко мне уважения.
Я реально как с небес на землю свалился: я и понятия об этом не имел, даже не помышлял об этом.
– Но как же ты понятия не имел? – и привел десяток примеров, и все десять оказались подлинными!
Но только всё было не так, как ему показалось. Я делал всё это просто потому, что не подумал, или оно само так вышло.
Привел мне один пример:
– Вот вчера ты говорил с отцами и, как только я пришел, тут же замолчал и ушел.
Действительно, так оно и было. Я говорил с некоторыми отцами, мы празднословили, смеялись, и я искал повода, чтобы уйти. Поэтому, как только пришел этот брат, я счел это хорошей возможностью. И ушел. Да, но как же быть с братом, истолковавшим всё по-своему?
Был еще случай. Мы поехали вместе в один монастырь. Гостиничник спросил меня:
– Сколько с тобой человек?
Я ответил:
– Трое.
Я имел в виду, что их трое и я четвертый. А гостиничник подумал, что нас всего трое, и брат остался один, без нас.
Он сказал:
– Мы поехали в монастырь Дионисиат, гостиничник спросил тебя: «Сколько вас?» – и ты ответил ему: «Трое», – а нас было четверо. И ты взял с собой трех отцов, а меня оставили одного на улице.
Действительно, нас троих поселили в одну комнату, где были три кровати, а его в другую.
– Потом я сказал тебе, что пойду ловить рыбу, а ты говоришь: «Не надо, теперь не ходи, в другой раз пойдешь». А сам пошел.
Действительно, так и было. Потому что у него тогда кружилась голова, а была буря, и, чтобы с ним не случилось чего-нибудь, я сказал ему:
– Да ничего страшного, отче, в другой раз пойдешь!
А что сейчас буря, не сказал, потому что он это сам видел. А я пошел, потому что у меня не кружилась голова. Но оказался виноват.
То есть это была целая вереница подобных случаев, и все они были истинными, но в то же время и ложными.
Знаю одного человека, который пришел ко мне исповедоваться и ушел потрясенным, говоря:
– Пошел исповедоваться, а он надо мной издевается!
Мне это передали.
– Я над ним издевался?
– Да.
– Ну что же, ладно.
И как же я над ним издевался? У меня была плохая привычка – не знаю, делаю ли я это еще, но иногда, когда бываю озадачен, не знаю, что со мной происходит, но я улыбаюсь. Он говорил:
– Я называю свои грехи, а он надо мной смеется и издевается.
Другая госпожа пришла и сказала, что из-за меня стала иеговисткой. Из-за меня? Из-за меня. Почему же?
– Я три раза приходила, чтобы с тобой встретиться, а тебя не нашла!
Хорошо, ну а я знал, что ты придешь? Я ведь не стою на пороге митрополии в ожидании, когда придет кто-нибудь, чтобы с ним встретиться. Позвони мне по телефону, скажи, что придешь!
Масса всего еще.
– Он нас видел, но не стал с нами разговаривать.
Действительно, недавно было одно мероприятие, и я очень устал, выглядел мрачным, насупленным.
– Ты посмотри на него! Только увидел нас, тут же нахмурился! Только что говорил и смеялся! А как увидел нас, сразу же помрачнел.
Действительно, потом я увидел фотографию, которую тогда сделали, и у меня было такое лицо, что я подумал: ну что это за физиономия! Но тогда я был так измучен, было жарко, я думал о всяких проблемах, и лицо у меня действительно было хмурым. Но только не из-за того, что я увидел этих людей, а потому, что думал о проблемах. Но ведь человек этого не знает и говорит:
– Ты видишь? Как только встретил меня, тут же нахмурился. А когда пришел тот-то, ты ему сразу заулыбался, потому что он тебе друг, ты его любишь, потому что… – уйма всего!
Поэтому, как бы смешно это ни выглядело, но мы вольно или невольно совершаем грехи, которыми уязвляем брата своего. И еще больше у нас грехов, которыми мы уязвляем свою душу и повреждаем нашу связь с Богом – своим Отцом.
Вопросы митрополиту Афанасию
– Вы сказали, что мы можем согрешать и не подозревать об этом. А как это можно обнаружить? Может, об этом нам скажет духовник?
– Если почувствует, скажет.
– А если не почувствует?
– Если не почувствует, тогда тебе об этом скажет соседка, не волнуйся! Скажет соседка, коллега, супруг, подруга, друзья. Нам скажут об этом те, кто рядом с нами. В какой-то момент они скажут нам так: «Я тебя терпеть больше не могу! Ты тяжелый человек, вечно чем-то недоволен, с приветом».
Скажешь, они говорят это по злобе? Хорошо, я и не говорю, что по любви, но когда они говорят нам всё, что говорят, мы должны посмотреть: а не правда ли это? Не таково ли впечатление, которое я произвожу? Может, на сердце у меня ничего такого нет, но, как я сказал, одно дело – что говорит мое сердце, и другое – что говорит физиономия. Человек видит мою физиономию, а не сердце, он же не сердцеведец, чтобы читать в моем сердце. Может, сердце у меня прекрасно, как райский сад, я питаю к человеку огромную любовь и не желаю ему ничего плохого, но мое выражение лица будет отвратительным. И говоришь себе: «Э, дитя мое, а ну-ка смени это выражение! Что это за физиономия!»
Наш блаженно почивший старец, когда видел кого-нибудь с таким лицом, говорил:
– Ну что это за физиономия, а? Смени физиономию!
Ведь другой не видит нашего сердца, будем помнить об этом.
Многие говорят:
– Да со мной ничего, это всего на минутку, у меня это пройдет.
Да, на минутку – и у тебя это пройдет, но у другого выходит не на минутку, когда ты убиваешь его своими словами. А теперь попробуй сядь и убеди его, что это было на минутку.
– Но что я ему такого сказал? Всего-то какое-то слово.
А этого слова оказалось достаточно, чтобы ранить другого человека. Твой тон, выражение лица, слова, движения, масса всего еще могут убить другого человека. Поэтому кто нас осуждает, те нам помогают, хоть самим себе и не приносят пользы. По крайней мере я получаю большую пользу от тех, кто меня критикует.
Если о нас судят неверно – ничего страшного. Какая-нибудь польза из этого да выйдет, ведь другой не полный безумец, он что-то да видел. Поэтому думаю, что такие люди нам всегда помогают. Смотри, даже если кто-нибудь судит о нас ошибочно, то, по меньшей мере, ты понимаешь, что он не прав: «Да ладно, пусть говорит себе, это же не так! Но если у него создалось такое представление обо мне, значит, я в этом виноват!»
