Однажды ко мне на урок Закона Божия в старшем классе пришел с проверкой коллега из министерства. Он сказал мне:
– Попроси ребят написать и перевести на современный греческий «Отче наш». Не вызывай их, не ставь оценок – просто посмотри, как они справятся.
Сначала я думал, что проверка займет совсем немного времени. Но на деле вышло иначе: пришлось долго сидеть с красной ручкой над работами учеников – ошибок было много, очень много, и орфографических, и в переводе. Так что благодаря «заданию» из министерства я узнал, какой уровень знаний у моих учеников.
Что хочется сказать по этому поводу?
Мы с вами ходим в Церковь, читаем молитвы, поем «Верую…», но можем ли объяснить другим людям, что означает наша вера? Объяснить, что такое Православие? Мы не знаем, во что верим; не понимаем, что читаем. И не нужно здесь считать себя лучше остальных.
Да, есть те, кто знает древнегреческий, или разбирается в догматическом богословии, или читает святых отцов, – но сколько таких? А большинство из нас – знают, во что верят? Знают, что такое православие? Кто такой православный человек?
Как я услышал однажды:
– Конечно, я православный, а какой же еще? Ведь я – грек! Родился в Греции, меня крестили… Я православный!
Но разве этого достаточно? Нет. Недостаточно называться православным потому, что ты родился в Греции. Ты не выбирал, где родиться. Это тебе дар от Бога, первый Его дар здесь, на земле. Бог облагодетельствовал тебя – и в этом нет никакой твоей заслуги. Ты тогда даже понять ничего не мог, не мог сам ничего сделать для того, чтобы стать православным христианином. Православным тебя сделала Церковь, когда ты принял таинство Крещения. А затем путь к Православию только начинается, и сопровождаться он будет постоянной борьбой. Православие личное, опытное православие нужно завоевать. Потому что данное при рождении – это дар Бога. Здесь нет ни твоего желания, ни заслуги. И ты не понимаешь, что получаешь.
А Бог говорит тебе: «Вот, у тебя есть девяносто лет (к примеру), чтобы стать по-настоящему православным человеком». Как говорят святые отцы – приобрести веру опытным путем.
Так что одно дело – говорить: «Я знаю догматы». А другое – по-настоящему знать, осознавать, понимать, во что веришь. Мало просто повторять «Верую во Единого Бога Отца…» – хотя и это редко кто может прочитать без ошибок, а уж тем более – наизусть, да еще и с переводом. Проблема в том, что мы на опыте не знаем всего этого.
Ведь когда святые отцы создавали Символ веры, они не собрались в один прекрасный день за письменным столом со словами: «А давайте подумаем, что сказать о Боге! Давайте скажем вот это, это и это!» Нет. Они жили верой в Бога, жили тем, о чем говорится в Символе веры. Верить в Бога означало для них жить Им, чувствовать Его. Вот Он – Бог Отец, Вседержитель, Творец неба и земли. Святые отцы чувствовали Бога, видели Его – Отца, Сына и Святого Духа. Для них Бог был не теорией, а явью. Видя, чувствуя Его, они просто записали, зафиксировали свое ощущение, которое дошло до нас в виде Символа веры. Вот что такое догматическое сознание. Говоря: «Верую в Господа Иисуса Христа», – эти люди видели Христа своим Господом, Богом, своим Избавителем. Они видели, как Он пришел на землю, как распялся за весь род человеческий, как воскрес. Для них это было опытным знанием.
А у нас все формально. Мы приходим в церковь, будто в музей. Вот сейчас надо так повернуться, сейчас – это сказать, то сделать… Система работает, и ладно, главное – повторять, тогда ты православный христианин. Христианин ли?
Как-то один иностранец – не грек и не православный – побывал на Афоне и посетил монастырское богослужение. И вот по окончании бдения его спросили:
– Ну, как тебе?
И иностранец ответил:
– Я увидел, что здесь истина и что люди, живущие тут, хранят и соблюдают ее. Но по их лицам этого не видно.
Иными словами, на лицах у монахов не отражалась сила слов, которые они произносили.
Можете представить, как царь Давид пел свои псалмы? Как он произносил эти слова: «Господь – твердыня моя и прибежище мое, Избавитель мой, Бог мой» (Пс.17:3)? Они лились у него из самого сердца. Он верил в это, жил этим – потому и пел так.
И Церковь передает нам его слова. Мы читаем их, но не живем ими. Говорим красивые фразы, замечательные предложения, прекрасные истины – все это и правда звучит потрясающе, но мы этим не живем. Называем себя православными, но не наслаждаемся силой звучания псалмов.
По чему это заметно? Да все по той же тревоге, которая не покидает нас; по тому, как возвращаемся из храма с беспокойным сердцем – вместо того, чтобы лететь на крыльях радости, позабыв обо всех проблемах. По тому, как продолжаем роптать и жаловаться – на жену, детей, соседей. По всему этому видно, что мы ничего не понимаем так, как надо.
Православие – это то, к чему нас призвал Господь. Он призвал нас прожить жизнь христианина, призвал в Церковь. И мы – в Церкви, но не опытно, а так, «по прописке». Большинство из нас называют себя православными, но недостаточно указать свою религиозную принадлежность в анкете. Нужно жить Православием. Подумайте, сколько раз вы слышали в церкви слова: «Сами себя, и друг друга, и всю жизнь нашу Христу Богу предадим!» А я – я сколько раз произносил эти слова вслух… Вверить себя и своих ближних Богу!
Когда святой Иоанн Златоуст писал эти слова, они шли у него из самого сердца, он жил ими – и в одиночестве, претерпевая гонения и мучения, повторял: «Господи, я вверяю Тебе все. Себя, свои трудности – все вверяю Христу Богу». Он говорил это, и сердце его обретало покой. Говорил и верил.
А я повторяю эти слова и почти сразу же вновь смущаюсь, тревожусь, тону в своих проблемах – называя себя православным. Да, я отслужил прекрасную Литургию, но мои чувства – разве они прекрасны? Прикоснулся ли я сам к тому, что произносил на Литургии? Обладаю ли теперь этим? А вы?
Бывает, я задумываюсь, насколько я православный. По факту – да. Я крещен в православной Церкви, хотя крестил меня в Германии африканский миссионер. Иногда я пересматриваю фотографии со своего крещения – это удивительно: черные руки держат над купелью беленького младенца. И все это в Германии, и священник – православный африканец.
Да, меня крестили по всем канонам в Православной Церкви, но православный ли я? Сказать: «Я православный» – значит взять на себя большую ответственность. Тут дело не в словах. И уж тем более не в том, чтобы хвалиться своим православием, осуждая тех, кто не православный. Называя себя настоящим христианином, ты готов взять на себя большую ответственность, готов к великому смирению, готов откликнуться всем сердцем на любовь Божию.
Ведь что такое Православие? Это ответ человека на призыв Бога. Бог пришел на землю, дал нам Свою истину, открылся нам, воссияв истинным светом, и мы – люди, Церковь – отвечаем Ему своей верой, православной верой. Так что православие – это принятие человеком приглашения от Бога. Именно так мы отвечаем Ему – православной верой.
Вот почему важно ответить самому себе на вопрос: называя себя православным и веря в догматы, я живу ими? Понимаю, знаю? Наслаждаюсь тем, во что верую? Впрочем, все это – теоретические рассуждения. А давайте я сейчас приведу простой пример из жизни.
Допустим, ты садишься в такси, водитель которого – протестант. Или римокатолик, или иеговист, или адвентист, или пятидесятник – неважно. Или, к примеру, на улице тебя останавливает мормон, а может быть, кришнаит. И этот человек предлагает:
– Давай поговорим?
Что ты ответишь?
– Нет-нет, я православный, мне не о чем с тобой разговаривать!
Хорошо, можешь не разговаривать, но поговорить рано или поздно все равно придется. Мы живем в эпоху свободы слова. И на работе тебе могут задать вопрос:
– Ты православный? Почему?
А когда в ответ ты спросишь, кто по вероисповеданию твой коллега, он скажет:
– Я – иеговист, – и вежливо улыбнется.
– Почему же ты стал иеговистом?
И человек начнет последовательно объяснять тебе свою веру, обвиняя попутно Церковь во всех грехах – в том числе в обожествлении людей и идолопоклонстве. Ну и прибавит еще, что Бог – никакая не Троица, Дева Мария – не Богородица и т.д и т.п. А ты, православный (ведь православный же?), слушаешь все это и не знаешь, как быть: или прекратить беседу («Знаешь, не хочу с тобой разговаривать. Ты еретик! Убирайся-ка подобру-поздорову») – и этот вариант явно не самый лучший. Или же вступить в диалог и наговорить таких небылиц, что другой коллега, проходя мимо вас и услышав твои доводы, просто вмешается в спор и попытается объяснить все иначе. А возможно, ты так и останешься стоять перед этим иеговистом с открытым ртом, думая: «Что я могу ему ответить? Он столько знает!»
Вот именно – столько знает. Очень часто оказывается, что иеговисты, протестанты, пятидесятники и прочие знают свою веру гораздо лучше нас, православных. Да, они в прелести, они еретики, заблудшие люди, а кое-кто и вовсе занимается оккультными практиками и общением с демонами, – но они знают, что делают.
Они изучили свою веру и продолжают в ней совершенствоваться – читают множество книг, журналов, беседуют, участвуют в семинарах и конференциях, делают доклады, – в общем, углубляют свои знания.
А мы понятия не имеем, во что верим, и не можем никому дать достойный ответ, не можем никого убедить – с улыбкой, без криков и драк. Ведь истина не кричит, не орет и не дерется. Что же она тогда делает? Вспомните слова Господа: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф.5:16). Истина просто светит. Открывается, светит, и ничего больше. И тогда человеку достаточно просто увидеть тебя, чтобы убедиться в истинности твоей веры и последовать за тобой – или хотя бы задуматься.
