«…В Церкви всё можно поправить, – но с трудом, и приходится платить большую цену за то, что так легкомысленно было утрачено. Главное – не потерять любовь» – чем для любви так важно прощение, кто не смог стать святым, хотя был приговорен к казни за Христа, и чего больше всего ждет от нас Господь – размышляет архимандрит Андрей (Конанос).
Церковь очень хочет, чтобы мы научились прощать, любить друг друга, жить вместе. В противном случае – проходит Великий пост, проходит Пасха, наступает лето, и не успеваешь оглянуться – вот и Рождество, и что же? Что мы сделали, чему научились?
Если не умеешь любить – значит, не умеешь ничего. Даже я, священник – что я могу без любви? Служить Литургию? Формально произносить древнегреческие слова, формально священнодействовать?
Как люди поймут, что моя душа изменилась через связь с Христом? Если я научусь любви. Любовь есть вершина добродетелей, и когда ставишь ее своей целью, стремишься к ней, стремишься сделать ее своей характерной чертой – ты к ней приближаешься. Поставлена цель – любовь. И главное, чтобы ничто ее не сокрушило. Проблемы в семье? Нет денег? Ничего страшного. Главное – чтобы не исчезла любовь.
Любовь – это что-то невероятное. Именно любви от нас хочет Церковь. Это трудно, потому что логика этого мира, заботы этого мира говорят: «Зачем тебе это? Блюди свои интересы, оставь красивые теории…» Но это не теории. Душевный покой – не теория. Спокойная совесть – не теория. Сон без успокоительных таблеток – не теория, а реальность. Реальное состояние. Когда спишь, и твое дыхание – нормальное, ровное, как у ребенка, который во сне дышит спокойно, потому что не знает тревог, полагаясь во всем на любовь родителей. Это не теория, а практика: спокойный сон с умиротворенной улыбкой на губах.
Видели когда-нибудь спящего ребенка? Вот чего от нас хочет Бог: чтобы мы любили Его и доверяли Ему так же сильно, и благодаря этой любви прощали других. Главное – не утратить любовь, а всё остальное можно приобрести снова.
И автомобиль (угнали – можно купить новый), и мебель (сломалась – починим), и дом (ветшает – обновим). Главное, чтобы не ветшала любовь, потому что когда она ветшает, требуется множество пота, крови и слез, чтобы восстановить ее. Ведь, как говорится, разбитую чашку трудно склеить. Можно – в Церкви всё можно поправить, – но с трудом, и приходится платить большую цену за то, что так легкомысленно было утрачено. Главное – не потерять любовь. Это главное.
И если мы сделаем любовь главной целью в жизни, то увидим, как Бог благословит нас. Будем любить всех и всех прощать ради Христова Воскресения. Как поется на Пасху: «Воскресения день, и просветимся торжеством, и друг друга обнимем, и ненавидящим нас простим всё ради Воскресения». Ради Воскресения, ради Господа, Который жив и существует. Если будешь любить и прощать – увидишь, как Господь покроет тебя. Увидишь, какую благодать Он тебе ниспошлет и какие чудеса сотворит.
В жизни старца Паисия были такие случаи. Как-то он начал искать причину одного искушения. Старцу казалось, всё дело в том, что он недостаточно постится. Он усилил пост, но искушение, вместо того чтобы исчезнуть, стало еще серьезнее. Старец постился, молился (в том числе и по ночам), но чувствовал, что Бог не слышит его молитву – душа не находила покоя. Причина была явно в чем-то еще. И знаете, что старец Паисий тогда сделал? Сел и стал думать, вспоминать, как жил – не согрешил ли в чем.
Ведь часто мы ищем причину в одном месте, а находим совсем в другом. Очень часто. Вместо того, чтобы «зреть в корень», мучаемся, ищем причину и не находим. Но если искать по-настоящему, всё можно узнать. Вот старец Паисий и вспомнил – знаете, что? Когда он жил в Конице, то как-то раз встретил женщину, о которой в городе шла дурная слава. Встретил – и осудил про себя. То есть его душа отвергла эту грешную женщину, он не принял ее в сердце. Пусть и на несколько минут.
Это было давно – старец Паисий и думать забыл о той женщине, – но в тот момент любовь исчезла из его сердца. И когда он вспомнил это – после бессонных ночей, поста и молитвы, – то понял, в чем причина искушения. «Я понял, – рассказывал он, – что в тот момент отдалился от любви, выпал из ее пространства. И я покаялся, стал горько плакать об этой женщине и сказал: «Господи, прости меня за то, что я осудил ее про себя, не полюбил ее, сделал не так, как делаешь Ты по отношению ко всем нам – хотя все мы грешные. Прости ее, Господи, и покрой! И меня прости, и научи меня любить и прощать всех, в том числе и эту женщину». И когда я произнес эти слова, – рассказывал старец, – то мучившее меня искушение исчезло, и я успокоился».
Видите? Искушение исчезло не из-за постов, ночных бдений и молитв. Но всё это было необходимо, чтобы пришло понимание причины. Поэтому важно помнить: где зло проникло в душу – только оттуда оно и может выйти. Из того же места. То есть бесполезно подавать, к примеру, милостыню, если кого-то ненавидишь.
«Вот, – думает человек, – буду подавать милостыню и перестану ненавидеть». Нет. Перестанешь, только когда простишь, полюбишь и сам откроешься навстречу любви. Невозможно милостыней совладать с ненавистью – эта проблема решается изнутри.
Господь хочет, чтобы мы все пребывали в единстве и любви. Это единство – Церковь. Господь хочет, чтобы мы были вместе и предстали перед Ним в соединении друг с другом, в совместной молитве. Именно так. Он хочет, чтобы наша молитва была общей. В противном случае, если наши сердца не соединены между собой, если мы – не в большой церковной семье, среди своих братьев, – ничего не получится. Мы не почувствуем ни благодати, ни любви Божией, и наша жизнь не будет освящена Его благословением.
Все наши добрые дела – это не личное достижение; не индивидуальное усилие; и я подвизаюсь не для того, чтобы быть таким хорошим, а для того, чтобы ощущать это единство – единство со всеми в нашей Церкви. Как в семье, где много детей: когда у одного случается что-то хорошее, разве остальные не радуются? Например, у одной из дочерей – помолвка, и вся семья празднует, делится радостью с соседями, друзьями: «У нас невеста, какое счастье!» Такого единства, таких отношений хочет от нас и Господь – чтобы все мы, пребывая в Церкви, любили друг друга. В противном случае ни молитва не принесет плодов, ни даже мученическая смерть (как говорит апостол Павел: «И если… отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор. 13:3). Всё – ничто, если нет любви. Нет любви – нет ничего.
Как я уже говорил, у нас в церковном календаре есть мученик Никифор, но нет мученика Саприкия. Точнее, он мог бы быть – но его там нет. В последний момент этот человек, священник, утратил Божию благодать. Почему? Потому что не смог простить – простить и полюбить вновь своего друга, святого Никифора – даже перед казнью. Их обоих должны были обезглавить, но накануне между ними вышла распря; и вот Никифор, признавая свою вину, захотел помириться с Саприкием – ведь на другой день их обоих ждала смерть за Иисуса Христа, – но Саприкий не захотел его простить. Его злость осталась при нем.
Наутро их обоих привели к месту казни. Первым склонил голову святой Никифор. И он почувствовал… Знаете, как старец Паисий говорил о мученической кончине тех времен? Что меч палача для мучеников был подобен смычку, извлекающему из струн райскую мелодию. Когда же на место обезглавленного Никифора встал Саприкий – так и не простивший, не полюбивший вновь своего друга, – благодать Божия внезапно оставила его. Вера исчезла, и Саприкий почувствовал себя, грубо говоря, просто куском мяса. Будто пробудившись от сна, он спросил замахнувшегося палача: «Что это? Где я? Меня казнят? Почему? Нет! Я отрекаюсь, я принесу жертву идолам!» Его вера исчезла.
