Церковь категорически требует от нас только одного — чтобы мы научились любить друг друга и прощать друг друга. В противном случае проходит Пасха, наступает лето, потом наступает Рождество Христово, дни нашей жизни проходят, а мы что делаем? Чему мы учимся? Если в течение своей жизни мы не научились любить, то мы ничему не научились.
Чему мы учимся? Даже я, священник, если я не научусь любить, чему я научусь? Научусь служить Литургию? Научусь говорить формальные слова, научусь совершать формальные дела, выучу древнегреческий язык?
Как человек поймет, что качество моей души изменилось благодаря связи со Христом? — Если я научусь преуспевать в любви. Любовь — это характерная черта, вершина добродетелей, и когда ты чтишь ее как вершину и стремишься к ней как к своей цели, ты приближаешься к ней. Ты, по меньшей мере, знаешь, куда ты идешь, — к любви. Необходимо, чтобы любовь не терялась из виду. Случилось ли что-нибудь в доме? Вышел ли какой-нибудь ущерб? Неважно. Главное, чтобы не исчезла любовь.
Любовь — это нечто невероятное, это то, чего Церковь хочет от нас. Это трудно, потому что логика мира сего и жизненные нужды говорят тебе: «Ну что ты говоришь? Знай свой интерес, брось ты эту теорию…» Но это не теория. Упокоение души — не теория. Спокойная совесть — не теория. Спать без успокоительных средств — не теория, а дело. Дышать нормально, как малые дети, которые спят и дышат без страха, без тревоги, а с доверием и любовью к своим родителям, — не теория, а тихий сон, умиротворение, улыбка. Вы видели, как спит малое дитя? Вот это Бог и хочет с нами сделать. Чтобы мы так сильно любили Его, чтобы доверялись Ему так сильно и так прощали ради любви.
Только бы не потерять любовь — всё остальное мы найдем опять. Если у тебя украдут автомобиль, ты купишь новый, и сломанное отремонтируется, и разваливающееся укрепится. Лишь бы любовь не разбилась, потому что, если она разобьется, нужно будет пролить много крови и слез, чтобы это поправить, потому что, как говорится, если чашу разобьешь, ее трудно склеить. Она, конечно, склеивается, в Церкви всё склеивается. Всё поправляется, однако это трудно, это дорого стоит, и придется платить за то, что ты потерял так легкомысленно. Только бы нам не лишиться любви. Прежде всего, её.
Если ты сделаешь это для себя пределом желаний, если задашься такой целью в жизни, то увидишь, как Бог тебя благословит. Мы научимся любить в своем сердце всех и всё, прощать всех ради Воскресения, как мы поём во весь пасхальный период: «Воскресения день, и просветимся торжеством, и друг друга обымем, рцем: братие, и ненавидящим нас простим вся Воскресением». Ради Воскресения, ради Господа, Который жив и есть. Если ты сделаешь это, если сможешь любить и прощать, тогда увидишь, как Бог тебя покроет. Тогда увидишь, как Бог тебя облагодатствует, как Бог будет совершать в твоей жизни чудеса.
В жизни старца Паисия было несколько случаев, показывающих это. Однажды он искал причину бывшего у него одного очень сильного искушения, он не знал, в чем она заключается, и думал, что это случилось потому, что он постился не так много. И он стал поститься больше, но вместо того, чтобы ослабнуть, искушение ещё больше усиливалось. Тогда он стал ещё больше молиться и поститься, но чувствовал, что молитва его не бывает услышана. Он не спал всю ночь, но, несмотря на это, душа его не обрела покоя. Причина была в чём-то другом, и знаете, что он сделал? Он сел, чтобы подумать, как прошли предыдущие дни, и посмотреть, не согрешил ли он в чём-нибудь, потому что иногда проблема находится в одном месте, а мы ищем её в другом.
С нами такое часто бывает. У нас есть проблемы, но мы ищем их причину в другом месте, в результате не находим корень проблемы, изводим себя и так и не узнаём, где ее причина. На самом деле мы знаем, стоит только искренне поискать.
И знаете, что он вспомнил? Он вспомнил, что когда жил в Конице, то увидел в городе одну женщину, которая была очень грешна, у неё была дурная слава, и когда он её увидел, то осудил в душе. Его душа отвергла её, на несколько минут не приняла её. Потом это исчезло, и он забыл об этом, но тогда на мгновение в нём не стало любви.
Когда он понял это (после поста, после молитвы, после бдения, когда искушения не прекратились), «тогда я понял, — говорит он, — что я отпал от любви, отдалился от пространства любви. Я горько раскаялся, стал плакать об этой женщине и сказал: “Господи, прости меня, потому что я осудил в душе эту женщину, не полюбил её. Она была грешна, но я сделал не то, что делаешь Ты, любящий нас, несмотря на наши грехи. Господи, прости меня и покрой эту женщину!”».
И когда он сказал: «Господи, прости меня и научи любить и прощать и эту женщину», — исчезло искушение, мучившее его, и он успокоился. Ни пост не смог его победить, ни бдение, ни молитва. Хотя всё это, естественно, помогло ему найти верное решение и прийти в это состояние.
Поэтому нам надо сознавать, что откуда вошло зло, оттуда же оно и должно выйти. Не может кто-нибудь ненавидящий говорить: «Буду подавать милостыню, чтобы угасить ненависть». Нет, ты можешь угасить ненависть, если простишь, полюбишь и будешь любим. Ты не можешь говорить, что милостыней угасишь свою ненависть, когда можешь сделать это внутри себя.
Христос хочет, чтобы все мы были соединены, любимы, связаны. Это и есть Церковь, это единство. Господь хочет, чтобы мы были вместе, чтобы мы предстали пред Ним соединёнными между собой. Он хочет, чтобы мы так совершали молитву. В противном случае, если мы сердечно не соединены со всеми людьми, со всеми нашими братьями, с огромной семьёй Церкви, ничего у нас не получается. Ни Божией благодати мы не чувствуем, ни любви не чувствуем, ни Его благословения не имеем в своей жизни.
Всё хорошее, что мы делаем, — это не наше личное достижение, не индивидуальное усилие. Я подвизаюсь не для того, чтобы стать хорошим в Церкви, чтобы испытать удовольствие от того, что я такой хороший, а чтобы ощутить единение с другими, что мы — одна семья. В твоей семье, если у вас 3–4 детей и один из них преуспеет, не радуются ли все вместе? И если один из детей обручится и женится, не радуется ли вся семья? А что вы говорите соседям? «У нас радость: у дочери помолвка», — и весь дом радуется.
Это единственное чувство, которое Господь хочет, чтобы оно было между нами в Церкви, у всех нас, — чтобы мы любили друг друга. В противном случае ни молитва не приносит плода, ни мученичество в определенных случаях. Это говорит святой апостол Павел: если я отдам тело мое на всесожжение, а любви не имею, я ничто, и нет мне в том никакой пользы (1 Кор. 13: 3). Всё это ничего не стоит. Если у меня нет любви, у меня нет ничего.
В святцах у нас имеется святой Никифор, но нет святого Саприкия. Еще немного, и он был бы у нас, но его нет. В последний миг этот человек, бывший священником, лишился Божией благодати. А почему? Потому что не смог полюбить, не смог простить святому Никифору — и всё это накануне их мученичества. Наутро палач обезглавил бы их обоих, но между ними вышла какая-то распря, они немного поссорились, и святой Никифор осознал свою ошибку, захотел, чтобы они помирились, вновь полюбили друг друга, потому что на следующий день им предстояло претерпеть мучения и отдать жизнь за Бога, — однако Саприкий не захотел его простить. Он остался при своей злобе.
Утром их призвали на мучения, святой Никифор склонил свою голову, палач его обезглавил, и он ощутил Божию благодать в своём сердце — этот меч был как смычок скрипки, издающей прекраснейшие райские мелодии. Это говорит старец Паисий: святые в своем мученичестве ради любви ко Христу таким чувствовали меч — как смычок, играющий на скрипке.
Но когда подвергли мучениям Саприкия, то, поскольку он не полюбил, не простил, благодать внезапно покинула его. Вера в нем исчезла, он недоумевал, зачем там находится, он чувствовал себя куском мяса, грубо говоря, и когда увидел, что палач заносит над ним меч, то словно проснулся ото сна и закричал:
— Что ты делаешь? Где я? Где я нахожусь? Что тут происходит?
— Где ты находишься? На мучении!
— Нет! Я отрекаюсь от всего этого, я принесу жертву идолам!
Вера исчезла в нем.
Верить — это не что-то твоё, чувствовать Божию благодать — не что-то твоё, если мы сейчас говорим и чувствуем что-то, то это не наше, а от Божией благодати, которая касается нас, находит хорошую почву, входит в нас и касается нас. Эта хорошая почва, это место, где Господь касается нашей души, — это любовь, доброе расположение, благое произволение, благость нашей души. Благ Господь (Пс. 135). «Благ» — это значит добросердечен, у Него имеется добросердечие, милосердие. Господь хочет найти эту благость в нашем сердце, чтобы дать нам Свою силу, и мы бы выдержали мучения, и боль, и всё.
В Прощёное воскресенье, перед тем как начнется Великий пост, Церковь на вечерне говорит тебе: «Смотри, сейчас ты начинаешь нечто весьма великое, ты начинаешь путешествие, где будешь поститься, будешь молиться, будешь хранить воздержание, будешь подвизаться, ты приблизишь Божию благодать. Перед тобой целое море, как ты отправишься в путь? Тут нужна подготовка. Итак, научись любить».
В Прощёное воскресенье ты простишь, тебя простят, ты обнимешь всех, испросишь прощения у всех, положишь четыре поклона на все четыре стороны и так испросишь прощения у всей земли. Ты испросишь прощения и у тех, кого не знаешь. В монастырях в конце вечерни игумен встает под куполом храма, подходит священник, делает поклон, просит прощения у него, встает рядом с ним, а затем приходит черёд монахов. И так получается круг, и все просят прощения у всех, расцеловавшись. Так мы с любовью начнем пост, с любовью начнем молитву и борьбу.
Если мы не любим друг друга, если между нами нет любви, Бог скажет нам: «Что вы хотите Мне дать? Я нечто неуловимое, а вы хотите приблизиться ко Мне? В то время как между собой не можете сблизиться? Один к другому прикоснуться не можете, ты не можешь поцеловать своего брата, жену, ребенка, а думаешь, что приблизишься к Богу? Ну что ты сейчас говоришь? Бог вне человеческого, Он нечто весьма далекое в сравнении с тем, что так близко к тебе; ты альфы не можешь достичь, а хочешь достигнуть омеги, то есть Самого Бога?»
Αγαπώ — значит «люблю». Слово это начинается с альфы (А) и кончается омегой (Ω). «Сделай альфу, чтобы Я даровал тебе и омегу», — говорит Бог. Научись любить, прощать того, кто рядом с тобой, оставь эти возвышенные понятия богословия, трудные святоотеческие и аскетические места, чётки — всё это хорошо, но когда? Когда ты любишь брата своего. В противном случае Христос говорит: «Забери свой дар обратно! Я не хочу твоего дара, иди примирись с братом твоим, и это лучший дар для Меня. Ты замесила просфору? Принесла в церковь вино для Святого Причастия? Принесла свою свечу? Что ты принесла? Если ты все дары принесёшь Мне, и у тебя есть любовь, твоя просфора благословенна. А если нет у тебя любви, забери свою просфору обратно».
Бог не желает ее, Литургия не будет хороша на просфоре, поданной от озлобленного сердца, из рук, которые не могут примириться, чтобы люди подали друг другу руки, полюбили друг друга.
Как хорошо то, что делает Церковь! Она учит нас просить прощения. Мы всегда должны просить прощения, каждый день просить прощения. Мы все виноваты, и это нас объединяет — грешники всех стран, объединяйтесь! Все мы грешны, что же нам делить? Любовь нас соединит, любовь нас смирит, любовь нас помирит и оправдает пред Богом. Мы грешны, и так хорошо, что в Церкви нас принимают: нигде больше, если пойдешь и скажешь: «Я плохой», — тебе не скажут: «Добро пожаловать, пожалуйста!» В Церкви же это происходит. Ты идешь и говоришь: — Я грешен!
Все тебе отвечают:
— Добро пожаловать, заходите, вы, те, кто грешен! И мы тоже грешны, были грешны, но Господь дарует нам благодать. Потому что мы научились любить и прощать. Мы не прикидывались добрыми, чтобы казаться лучше других, а смирились, обнялись, заплакали, встали пред Богом, пали пред Ним и сказали Ему: «Господи, все мы согрешили. И я, и другой», — и таким образом никто не смотрит на другого, а каждый на себя самого.
Научись же смиряться с любовью к другому, и невозможно, чтобы другой был так жесток, чтобы не принять твоего прощения, твоей любви, чтобы его сердце не растаяло. Даже если оно лед, оно растает. Говорят, что температура Земли повысилась на 2 градуса, и ледники на Северном полюсе начинают таять. Представьте себе — 2 градуса! А мы не можем повысить на 2 градуса нашу любовь, чтобы оттаяло еще немного наше сердце через любовь Господа, Чьё сердце пылает от любви? Не можем поднять хотя бы на 2 градуса нашу любовь, чтобы жить в этом мире счастливыми и благословенными?
Хочешь отогнать зло от своего дома? Научись любить, прощать, стать жертвой, глупцом, распинаться, как Христос. Вот что я буду делать. Естественно, это больно, это кровоточит, мы страдаем, потому что наш эгоизм противится, но это откроет нам дверь в рай, это раскидает сети диавола, это изгонит всякое зло из нашего дома.
Когда говоришь о любви, ты словно говоришь о Самом Господе, и у слов о Господе, у слов о любви никогда не бывает конца. Будем же молить Бога, чтобы эта любовь была как можно чище, такой, какой Бог ее хочет видеть, бескорыстной, во славу Божию, и более всего, чтобы эта любовь соединялась с Божией любовью. Чтобы Господь соединял всех нас, Господь согревал наши сердца, чтобы Он помог нам чувствовать любовь к Нему и Его творениям, нашим братьям, чтобы мы все вместе пошли к Нему, прославили Его, послужили Ему и чтобы произнесли Отче наш, ощущая это единство, делающее нас истинными чадами Его и Его Царствия!
Архимандрит Андрей (Конанос)
Источник
