Совместимо ли стремление к Отечеству Горнему с любовью к Отечеству земному, с попечением о нем? На чем основана сама высота понятия «Отечество»? И как по-христиански служить нашему земному Отечеству – России? Размышляет священник Димитрий Шишкин.
Поколение бесхребетных
К сожалению, в последнее время встречается немало примеров прохладного и равнодушного, а то и раздражительного отношения к своему Отечеству со стороны молодежи, но не тех, кого принято называть «подрастающим поколением», а тех, чье детство прошло в пресловутые 1990-е. Примеров тем более изумительных для среднего и старшего поколения, что представители его привыкли считать: любовь к Родине – это нечто само собой разумеющееся и естественное, как дыхание, умение ходить и разговаривать.
Но вот тут-то и выяснилось, что как младенцу надо помочь начать дышать при рождении, как его с терпением и постоянством нужно учить ходить и разговаривать, вот так же точно нужно учить наших детей любви к Родине.
Помните слоган из 1990-х: «Просто добавь воды!» – рекламу забытого ныне напитка «Инвайт-плюс»? Мы наивно радовались и изумлялись чуду заморской химии, когда из неведомого порошка можно было сделать «чудесный напиток». Они, эти чудеса «непищевой» промышленности, были привлекательны, сладки на вкус, просты в приготовлении, но… как выяснилось впоследствии, далеко не безопасны для здоровья. И некоторые из них, как говорят, вымывают постепенно кальций из организма. Не знаю, правда это или нет, но это хороший образ для понимания того, о чем мы сегодня будем говорить. Итак, незаметное и постепенное вымывание кальция означает не что иное, как постепенное разрушение костей, скелета, нарушение работы опорно-двигательной системы, а в крайнем своем проявлении – инвалидность. Вот жил себе человек, был активен, занимался какими-то своими делами и вдруг стал слабеть, хиреть и оказался в инвалидном кресле. А виной, при ближайшем рассмотрении, оказывается некий состав, который он принимал день за днем, год за годом и который постепенно разрушал скелет этого несчастного.
К чему я это говорю? А к тому, что за последние четверть века выросло поколение, у которого постепенно, день за днем, целенаправленно и планомерно вымывали из организма «кальций» патриотизма и любви к своему Отечеству. Самое горькое, что это делалось сознательно и организованно теми силами, которые хотели бы разрушения нашего национального костяка, которым именно и надо, чтобы Россия оказалась «в инвалидном кресле» и ее тогда можно было бы (с сочувствием и переживаниями даже) катить куда надо.
Мы – среднее, скажем так, поколение – недооценили значение проповеди, слова в воспитании патриотизма. Нам, заставшим прежний, можно сказать – послевоенный пафос, и пафос не квасной, а действительно исполненный высоких и сильных чувств, всё казалось, что этот дух – дух любви к Отечеству, готовности трудиться и жертвовать собой ради его процветания – будет продолжать свое действие в детях и внуках естественным образом. И вот теперь, по прошествии четверти века после краха СССР, мы понимаем, что этот дух не действует сам собой, автоматически, а нуждается в нашем активном и деятельном соработничестве. И мы понимаем теперь, что сами мы не просто «с воздухом» впитали этот дух, а именно были воспитаны в нем теми, кто заплатили за него высокую цену, за что мы и кланяемся земно нашим добрым наставникам и учителям. Но сами мы, увы, оказались в этом смысле не на высоте, и выросло, как я уже сказал, целое поколение в общем замечательных и славных ребят, но… расслабленных, если так можно сказать, немощных, не инвалидов еще, но имеющих серьезные проблемы с нравственной «опорно-двигательной системой» и именно по причинам, названным выше.
Этим составом, «вымывающим кальций из организма», стал тот либерально-демократический, космополитический дух «свободы», который проник к нам после того, как поднялся «железный занавес» и началось очередное действие исторической драмы под названием «Россия и мир». Слово «свобода» я неслучайно взял в кавычки, потому что под этим словом подразумевалось зачастую то, что в нашей традиции называется распущенностью и пошлостью, хамством и стяжательством, продажностью и предательством…
Итак, что нам делать? Как воспитывать юношество? Вывод может быть только один – найти золотую середину между ура-патриотизмом с одной стороны и космополитической индифферентностью – с другой и говорить, проповедовать эту золотую середину именно потому, что она есть истина и твердое основание для доброй жизни и процветания нашего дорогого Отечества.
Что же это за середина? А это любовь к своему Отечеству, основанная на православной вере, на чувстве собственной сопричастности к жизни и истории Родины, на чувстве благодарности предкам (тем из них, кто с крепкой верой созидали добрую жизнь на началах евангельской нравственности), на великодушии и умении видеть и развивать то самое лучшее, что есть в Отечестве нашем, в то же время противостоя мудро и последовательно всякому злу, искореняя всё то, что недостойно высоты нашего призвания – быть верными сынами своего Отечества.
А на чем основана сама высота понятия «Отечество»? Вот об этом и хотелось бы поговорить в который уже раз и именно потому, что многим это, оказывается, до сих пор непонятно.
Отечество земное или Небесное?
Итак, старая песня о главном… В который раз так называемые уранополиты утверждают, что земное наше Отечество не значит ровным счетом ничего в духовном смысле и должно нами вменяться «в уметы», по слову одного такого ревностного «небожителя». В оправдание своей дерзости уранополиты приводят тот аргумент, что в Священном Писании якобы нигде мы не найдем заповеди о почитании земного Отечества. В опровержение этой, мягко говоря, ошибочной теории уже много чего сказано, но вот недавно мне встретились изумительные по глубине слова апостола Павла, прямо относящиеся к теме нашего разговора. Апостол в Послании к Ефесянам говорит о том, что всякое земное Отечество есть образ Отечества Небесного и само наименование свое приемлет от имени Отца Небесного. Вот эта цитата полностью: «Преклоняю колени мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле» (Еф. 3: 14–15).
Вот как толкует этот отрывок авторитетный экзегет блаженный Феофилакт Болгарский: «От верховного Отца, говорит, всякое Отечество: на земле – племена называет отечествами, получившие такое название от имени отцов … и от Него произошли те, которые именуются отцами»[1]. То есть напоминает нам, от Кого мы все изошли и Кому должны служить верой и правдой.
Словом, само понятие отечества возводит нас к памяти об Отце Небесном, посредством отцов земных благоволившем открыть нам правду о Себе, о мире и о нашем Богосыновстве, о высшем призвании по благодати. И почитание земного Отечества сродни исполнению заповеди о почитании отца и матери, в лице которых мы почитаем своего Создателя. Вот почему Хам, согрешив против Ноя, согрешил и против Бога, образом Которого Ной являлся для своих детей. Так и в отношении Отечества земного: непочитание его означает и непочитание Отца Небесного должным образом. То есть Отечество наше земное, наша общность духовная, культурная и языковая – это не какая-то «временная случайность», а дар Божий, действительный и реальный, который мы призваны блюсти и умножать со страхом Божиим и благоговением, отделяя человеческое – греховное и немощное – от Божественного и святого и покрывая это немощное крайней любовью, благоговением и великодушием.
Так что наше земное Отечество, Россия – это реальное поприще синергии, соработничества Бога и человека в деле освящения не только духовной, но и душевной и телесной жизни каждого человека и народа в целом.
Но те, у кого любовь к Отечеству, увы, отсутствует, оправдывая свое бесчувствие, утверждают, что нет такой заповеди – о любви к Отечеству и сама эта любовь противна духовной жизни и заповеди о любви к Отечеству горнему. В подтверждение своего мнения они приводят высказывания Господа и святых апостолов и отцов Церкви, якобы решительно отвергающие значение любви к земному Отечеству. Но при этом апологеты уранополитизма лукаво умалчивают о том, что эти цитаты уравновешиваются другими, прямо противоположными первым по смыслу. Дело в том, что в Священном Писании, в Предании Церкви и в творениях святых отцов существует множество высказываний, на первый взгляд противоречащих друг другу. Это так называемые «антиномии», смысл которых заключается в том, что они описывают одну реальность, только в ее иерархической, восходящей проекции.
Например, апостол Павел говорит, что во Христе «нет ни Еллина, ни Иудея» (Кол. 3: 11), но в другом месте он называет себя «Евреем от Евреев, по учению фарисеем» (Фил. 3: 5). Или в одном месте он говорит, что во Христе «нет мужеского пола, ни женского» (Гал. 3: 28), но в другом месте говорит отдельно – как подобает себя вести женам и отдельно – как вести себя мужу (см.: 1 Тим. 2: 8–15). Что же, значит, апостол был исполнен противоречий? Отнюдь.
Вообще этот вопрос «антиномий» – очень важный, потому что у одного и того же святого по одному и тому же вопросу мы можем найти при желании, казалось бы, прямо противоположные высказывания. Причина здесь в контексте, как говорят литераторы. То есть в том, когда, кому, в каком состоянии и по какому поводу говорит святой те или иные слова. Это принципиально важно. Потому что цель этих слов одна – возвысить душу, приблизить человека к познанию истины, но средства и обстоятельства и слова для этого могут быть использованы самые разные. И одному нужно напомнить о Горнем Отечестве, чтобы он не слишком привязывался к земному, а другому полезно напомнить и об Отечестве земном, чтобы он не мнил себя «небожителем», а приучался смиренно «возделывать землю» и «есть хлеб в поте лица своего». И никакого противоречия в этих напоминаниях нет, потому что цель их одна – направить человека к деланию добра.
Святоотеческий урок
Лучше понять смысл антиномий помогает нам учитель Церкви святитель Григорий Палама, который говорит о разных степенях восхождения к Богу. В известных «Триадах» мы находим любопытные рассуждения святителя о «разности дарований», о том, что и среди дарований Божиих есть разные степени совершенства[2].
Святитель говорит о том, что хоть и есть высшие состояния, когда молитвенник совершенно забывает себя, но это не значит еще, что всё, что относится к жизни земной и к повседневным обязанностям, – презренно и ничтожно. Святитель говорит о том, что всё доброе, начиная от простейшего и предметного и заканчивая непостижимо высшим, – всё это есть дары Божии, только имеющие разное сравнительно между собой достоинство и восхождение от низшего к высшему, что не дает нам права унижать значение меньшего дара. Напротив, святитель говорит о том, что и «низший дар» физической, телесной жизни может быть освящен доброй жизнью и сделаться духовным. В этом заложен, думается, главный смысл служения Отечеству – терпеливое созидание, делание добра во славу Божию в том месте, чине и звании, где определил нам Господь пребывать.
Любовь к своему Отечеству появляется и растет тогда, когда, по слову святителя, «живущие в миру принуждают себя делать мирские дела по Божиим заповедям… <вследствие чего> принуждение, укоренившись со временем в привычку, производит устойчивую наклонность к исполнению заповедей и превращает эту наклонность в постоянное свойство»[3]. Тогда человек и земное начинает любить правильной любовью – как дар Божий, данный для освящения и умножения в благословенных трудах. «Как принести наше живое тело в угодную Богу жертву? – вопрошает святитель и отвечает: – Когда язык, ноги и руки служат Божией воле»[4]. А Божия воля, – добавим от себя, – конечно, не в том, чтобы бить тарелки и скандалить в публичных местах, привлекая к себе внимание, а в том, чтобы трудиться с кротостью и благоразумием каждому на своем месте, день за днем умножая добро во славу Божию.
И о самой любви к Отечеству, даже более скажем – об этой страсти, равно как и о многих других, но не порочных, а чистейших, достойнейших, так говорит святитель: «Тот же апостол в Послании к Римлянам говорит: “Великая у меня печаль и непрестанное мучение в сердце моем за братьев моих, родных мне по плоти” (Рим. 9: 2–3). Видишь? У этой бесстрастной и богоподобной души страстная способность жива и действенна. Опять если апостол непрестанно молился в душе и непрестанно скорбел (см.: 1 Фес. 1: 3; 2: 13; 5: 17; Рим. 9: 2), то, значит, молитве в нем сопутствовала душевная скорбь; а что эта скорбь не только сопутствовала, но и содействовала молитве, он показывает через смысл своих слов там же: “Я готов молиться о том, чтобы самому быть отлученным от Христа за братьев моих” (Рим. 9: 3); и в другом месте: “Желание моего сердца и моление – к Богу об Израиле во спасение” (Рим. 10: 1), то есть, надо понимать, огромная боль за них и непрестанная душевная мука усиливают желание. Так неужели мы должны считать бесстрастие умерщвлением страстной силы как свойства души?»[5] – заключает святитель.
О чем же здесь говорится, как не о любви к Отечеству и соотечественникам, и любовь эта и скорбь никак не являются препятствием для благочестия и верного служения Богу. Скорбь о несовершенстве своего Отечества, сопряженная с любовью и изливаемая в молитве, а также воплощаемая в добрых и терпеливых трудах, вне всякого сомнения, свидетельствует о правильном и добром устроении души. И если скорбь об Отечестве благословенна, то благословенна и радость о нем, когда для этого есть действительный повод. А вот что не благословенно вне всякого сомнения, так это бесчувствие к своему Отечеству, прикрывающееся мнимой высотой устремлений.
В свете слов божественного Григория всё становится на свои места. И Отечество земное – дар Божий, и Отечество Небесное – тоже дар Божий, хоть разница их достоинства очевидна – уже в силу того, что «земля и все дела на ней сгорят». Истинный патриотизм вовсе не означает «обожествление» Отечества, сотворение из него кумира. Стремление содействовать всемерно освящению всего, что в нашей земной повседневной реальности способно воспринять благодать, – это наш долг, и в этом, думается, заключается смысл нашего земного существования в конкретных природных, исторических и культурных условиях. И тогда, по слову преподобного Феодора Студита, «Телесное наше, будучи посвящаемо Богу, духовно есть»[6]. К телесности здесь можно отнести не только собственно тело человека, но и всякое предметное, материальное, способное к восприятию благодати и посвящаемое Богу. И от этого, первого делания неотделимо стремление – прежде всего в себе самом, а затем и в жизни своей семьи и далее даже до жизни Отечества – обличить, отсечь и искоренить всякую нечистоту и ложь и всякое зло. Это и есть служение Отечеству, и формула его известна и неотделима от формулы служения Богу: «уклонися от зла и сотвори благо» (Пс. 33: 15). А вот представление о зле и благе складывается не иначе, как в процессе нашего воцерковления. И поэтому можно сказать, что Церковь Святая вмещает в себя наше Отечество, всё то в нем, что способно к освящению, и это не абстрактность, не метафора, а реальность, которую нам надо только понять и осмыслить. И как в самой Церкви, живущей и действующей в реальных условиях, так и в Отечестве нашем главной целью остается обличение греха, очищение покаянием человека и сообщества людей, осознающих себя единым народом, преображение их душевной и материальной культуры.
О виноградарях злых и добрых
Согласен, что далеко не всё в жизни и истории нашего Отечества может и должно быть оправдано и «освящено». Но важно также понять, что, несмотря на смены властей предержащих, всегда существовала, жила и будет жить та самая Святая Русь, которую мы и именуем своим Отечеством. Если говорить образно, это как православный может быть грязен, устал, удручен какими-то чрезвычайными обстоятельствами, а может быть чист, опрятен и светел, как в воскресенье, после Причастия выходя со службы. Но тот и другой – это один и тот же человек, и жизнь его одна и та же, только в разные периоды – скорбей и испытаний или процветания и благоденствия. Русь Святая никогда не прекращала своей жизни. Отечество наше всегда было, есть и будет тем, что оно есть, – «преддверием Отечества Небесного», по слову святого праведного Иоанна Кронштадтского[7].
Россия – это некий удел, предоставленный нам Богом для хранения, созидания и умножения добра и для возвращения этого добра с избытком Богу. В этом смысле важен образ виноградника, много раз приведенный и в Ветхом Завете, и Самим Господом: там, где говорится о добром делании – «Ной начал возделывать землю и насадил виноградник» (Быт. 9, 20); и там, где говорится о работниках разного часа (см.: Мф. 20: 1–16), то есть о том, что никогда не поздно начать работать Господу; и там, где говорится о строптивом сыне, который сначала отказался идти работать в виноградник, но потом пошел и исполнил волю Отца своего (см.: Мф. 21: 28–30); и даже там, где говорится о блудном сыне, который не захотел трудиться в Отчем уделе, а, «взяв свою часть», ушел в страну далече (см.: Лк. 15: 11–32); и там, где говорится о злых виноградарях (см.: Мф. 21: 33–41), то есть о тех, кто забывает, что виноградник принадлежит Господину и плоды своих трудов должно посвящать и возвращать Богу. Понятно, что все эти образы имеют и конкретное историческое значение, относящееся к времени проповеди Господа, но и к нашим реалиям эти образы, несомненно, имеют прямое и непосредственное отношение. И если работник в винограднике вдруг начинает заявлять с революционным задором, что «для меня виноградник “ничто” и жительство мое на небесах, и потому не буду трудиться, а буду заниматься общественной пропагандой и демонстрацией своего презрения к начальствам и властям этого “презренного и тленного” виноградника…» – то такой негодный работник будет скорее всего изгнан вон. И в этом не будет проявления злой человеческой воли, но – воли Бога, Который заповедал нам трудиться в винограднике терпеливо и честно с тем, чтобы в свое время возвратить Господу плоды Его.Но тут могут возразить, что есть ведь и худые виноградари. Несомненно! И мы знаем, что Господь делает с ними в конце концов. Знаем, что отдает виноградник народу Своему, который возвратит Господу плоды Его во время свое. Но также мы можем с уверенностью сказать, что и во времена дурного правления есть в винограднике честные и добрые труженики, те самые, которые призваны наследовать Божий удел после изгнания злых правителей. И добрыми, верными они стали не где-то на стороне, а именно честно, скромно и свято трудясь в Божием уделе, в Божием винограднике, пусть даже и захваченном на время злыми правителями.Если угодно, в притче о злых виноградарях кроме иудейского контекста заложен еще и образ всех иных отечеств и их строптивых правителей. И образ советского государства безусловно и органично вписывается в канву этой притчи. За массовое отступление русского народа от «первой своей любви» Господь сотворил с Отечеством нашим по слову Своему. И вся история России в XX веке укладывается в три стиха пророка Исаии: «Что еще надлежало бы сделать для виноградника Моего, чего Я не сделал ему? Почему, когда Я ожидал, что он принесет добрые грозды, он принес дикие ягоды? Итак Я скажу вам, что сделаю с виноградником Моим: отниму у него ограду, и будет он опустошаем; разрушу стены его, и будет попираем. И оставлю его в запустении; не будут ни обрезывать, ни вскапывать его, – и зарастет он тернами и волчцами, и повелю облакам не проливать на него дождя» (Ис. 5: 4–6). Ведь всё это с потрясающей точностью в те или иные периоды нашей в общем-то недолгой советской истории было исполнено в напоминание и утверждение того, что «у Бога не останется бессильным никакое слово» (Лк. 1: 37). И вот тут возникает вопрос: после наказания злых правителей откуда возьмется тот самый добрый народ, который станет честно служить Господу и приносить Ему плоды во время свое? В историческом контексте – этот народ есть как раз народ христианский, пришедший на смену иудейскому народу, отвергшему своего Мессию. Больше того, у пророка Исаии, процитированного выше, есть изумительные слова, которые можно толковать и как пророчество о призвании нашего, русского народа к вере и верности. Вот этот отрывок: «Возгорится гнев Божий на народ Его (израильский. – о. Д.Ш.), и прострет Он руку Свою на него и поразит его… И поднимет знамя народам дальним, и даст знак живущему на краю земли, – и вот, он легко и скоро придет; не будет у него ни усталого, ни изнемогающего; ни один не задремлет и не заснет, и не снимется пояс с чресл его и не разорвется ремень у обуви его…» (Ис. 5: 25–26). Пророк приводит еще много превосходных и ярких эпитетов, свидетельствующих о силе и мужестве, решимости и отваге этого нового «народа Божиего», призванного «с края земли». У святителя Василия Великого мы находим основание для подобного толкования, где говорится, что под «воздвигнутым знамением» следует разуметь знамение крестное, а под «дальними народами» – язычников, призванных к вере[8].
Но если допустить, что в этом отрывке говорится о русском народе, то может возникнуть возражение: да где же эта слава и доблесть? Может быть, и была когда-то, да теперь иссякла, утратил русский народ свою веру, и силу, и мужество… И вот здесь я хочу сказать, может быть, странную, но для многих и очевидную вещь. Нет! Не утратил! И в этом-то всё дело, и чудо, и надежда, и милость. В самом составе своем, в потенциале, в призвании, в лучших сынах и дочерях своих русский народ не утратил ни веру, ни доблесть, ни чистоту, ни мужество, ни отвагу. Просто всё это прошло огненное и страшное испытание и… не погибло, милостью Божией сохранилось как залог грядущего возрождения. Это очевидно, и жаль тех людей, которые этого не видят и не понимают, а тем паче жаль тех, кто пытается этому противиться, потому что противятся они воле Божией, пусть даже считая себя ревностными ее исполнителями.
Итак, в современном контексте тот «добрый народ», который должен прийти и приходит уже на смену «злым правителям» с тем, чтобы отдавать Господу плоды Его, – это и есть наш русский, православный народ, в остатке своем сохранивший «добрую закваску», и наша задача заключается только в том, чтобы благодатно «вскисло» всё тесто нашей новейшей русской, а быть может – и мировой, истории. Так что ответ очевиден: этот народ никуда не исчезал. Он, может быть, умалился злой волей безбожных правителей, он, может быть, пережил многие трудности и испытания, но он остался всё тем же «малым остатком», закваской, народом Божиим, наполняющим свое Отечество, и мы верим, что этот добрый народ возвеличится духовно и нравственно и Бог умножит и благословит лета доброй жизни его.
***
И еще… Иногда, чтобы осознать и оценить что-то по-настоящему большое и важное, нужно это важное потерять. Я пишу этот текст в Крыму, и нам было дано от Господа великое счастье – увидеть потерянное Отечество «издалека», полюбить его с болью и мукой с тем, чтобы потом обрести, как драгоценную жемчужину. Наш горький опыт потери сродни опыту эмигрантов первой волны, а наш опыт радости обретения – это и их несбывшийся опыт. Их счастье, их слезы, их бессонница, боль, любовь и надежда. И это всё не игра чувств, а сама жизнь! Так что прошу вас, верьте им и нам: Россия – это наше настоящее и большое счастье! И дай Бог, чтобы мы понимали это всегда, чтобы мы были достойны этого великого дара – быть русскими.
[1] См.: Феофилакт Болгарский, блаженный. Толкование на Еф. 3: 14–15.
[2] Григорий Палама, святитель. Триады. Часть 2-я триады 2-й. Ст. 8–10.
[3] Там же. Ст. 20.
[4] Там же.
[5] Там же. Ст. 21.
[6] Феодор Студит, преподобный. Слово 4, 4 // Добротолюбие. Т. 4.
[7] Иоанн Кронштадтский, святой праведный. Слово II, 21 октября 1907 года // Иоанн Кронштадтский, святой праведный. «Я предвижу восстановление мощной России» / Сост., предисл., прим., именной словарь А.Д. Каплина. Отв. ред. О.А. Платонов. М., 2012. С. 537.
[8] См.: Василий Великий, святитель. Толкование на книгу пророка Исаии. 5: 25–26.
