«Что-то не так» и что с этим делать
– Отец Мефодий, как вы оказались на Афоне?
– Однажды Великим постом я увидел то, что перевернуло всю мою жизнь. Это был монашеский постриг. Я впервые увидел его воочию. Я понял, что это мое. Склонялся и видел себя точно так же ползущим к Богу. Отчетливо осознал: буду монахом. Хотя до этого жил простой мирской жизнью. Родился в сербском городе Чачак (он находится в 140 км от Белграда), там одно время служил святитель Николай (Велимирович), и там же родился нынешний Предстоятель Сербской Церкви Патриарх Ириней, – но обо всем этом я уже узнал потом. А тогда я был просто студентом электротехнического факультета Белградского университета, общался с друзьями, играл в баскетбол. Но что-то было не так…
В свое время меня поразил рассказ о старце Зосиме в «Братьях Карамазовых» Федора Михайловича Достоевского. Я уже читал и много святоотеческой литературы о монашестве, – но это все для меня оставалось только письменами. А вот присутствие на монашеском постриге стало определенным толчком! Это происходило в Дечанском монастыре в Косово. Я бы там и остался, если бы это был мужской монастырь(отец Мефодий смеется). Тем более что там духовником был замечательный подвижник иеросхимонах Савва (Чирович). Но в Дечанах мне сказали: «Если хочешь быть монахом, обратись за советом к старцу Фаддею».
– Это к старцу Фаддею Витовницкому? В России очень любят его книги «Мир и радость в Духе Святом», «Каковы твои мысли, такова и жизнь твоя» и др.
– Да-да, к нему! И на меня его труды произвели большое впечатление. И вот я оправился к старцу Фаддею за советом. Готов был услышать все, что угодно: куда бы он меня ни отправил, я бы поехал без промедления. Такой я уже чувствовал, по слову преподобного Иоанна Лествичника, огонь. «Тебе – на Святую Гору!» – благословил старец. Я и поехал. Так промыслительно получилось, что в Хиландаре я оказался на праздник Симеона Мироточивого, ктитора Хиландарского монастыря.
Человек – существо литургическое
– С кем из афонских старцев вам довелось общаться?
– Я застал ватопедского старца Иосифа младшего. Также был близок со старцем Георгием (Капсанисом), он 40 лет был игуменом монастыря Григориат на Афоне. Вот у этих двоих старцев я и учился общежительному монашеству, их поучения мне помогают, так как сам я достаточно молодой игумен, а благодаря их опыту знаю, когда и как поступать.
– Чему учили старцы?
– Старец Георгий (Капсанис) учил, что надо жизнь выстраивать в согласии с волей Божией. Он вообще говорил о человеке как существе литургическом. Мы созданы для богослужения. И именно в этом служении человек по-настоящему познает себя. Вся жизнь человеческая в Раю, говорил геронда, была литургией. Но новозаветная литургия, считал, выше даже райской. Представляете, Бог воплотился, чтобы быть закланным нас ради и нашего ради спасения.
Старец говорил, что человек может, конечно, жить по своей воле, Господь это допускает, не хочет насиловать волю Своего создания. Но человек таким образом сам исключает себя из животворящего пространства литургии. Причем он может быть даже священником, но если он не приносит себя и весь мир Богу, он остается вне таинства. Даже стоя у престола с воздетыми руками. Про таких номинальных христиан, пусть они хоть на каждом богослужении присутствуют или даже совершают его, в Апокалипсисе сказано: «имя носят, будто живы, но мертвы» (Откр. 3, 1).
Так наша жизнь становится Богочеловеческой
– А как приносить себя и весь мир Богу?
– Надо во всем видеть дар Божий, ничего и никогда не приписывать себе, не собственничать. Это и есть заповеданная нам нищета духа (ср. Мф. 5, 3). Тогда вся наша жизнь – не только в храме, но и за его пределами, как и за пределами собственно самой этой земной жизни – будет литургией. Это и есть то, к чему мы должны вернуться.
– Да, на эту тему есть замечательные рассуждения и в книге игумена Иверона архимандрита Василия (Гондикакиса) «Входное». Там он пишет, что человек в опыте самоотдачи, которая и есть суть жизни христианина, отдает-отдает-отдает, и смерть для него уже этом ряду не более, чем привычная трата – душа приносит уже последнюю жертву: тело – земле. Отсюда и эта легкость умирания христианина: я сделал все, что мог; отдал все, что было…
– Да, жизнь христианская – это непрестанное дарение, приношение, жертва, общение, благодарение – нас так учил геронда Георгий. Жизнь именно так и освящается, становясь Богочеловеческой.
– Как узнать волю Божию о себе?
– Надо постоянно, каждый день, может быть, даже в течение года или более, молиться Господу, чтобы Он открыл Свою волю, и когда Он ее откроет, надо уже устраивать свою жизнь согласно с Его волей. Господь же тоже не Сам по Себе взошел на Крест, а сказано: «смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Фил. 2, 8).
– Открывается воля Божия именно через старца, духовника?
– Да, на Афоне все происходит именно так. Старцы нас, конечно, и самих учили, как монахов, упражняться в молитве. Творить, прежде всего, Иисусову молитву. «Для того чтобы быть святогорским монахом, – говорили старцы, – надо быть послушным, тогда и молитва будет идти». Так же воля Божия открывается в обстоятельствах жизни.
«Главное в жизни – цель»
– «Когда Небо молчит, не надо ничего предпринимать», – некогда это наставление пришло к нам именно с Афона, когда на исходе советской власти на Святую Гору стали выезжать первые делегации паломников. А про старца Иосифа Ватопедского можете рассказать?
– Старец Иосиф Ватопедский часто повторял: «Главное в жизни – цель». Что является целью твоей жизни? Одно дело, когда – стяжание Духа Святаго, и совсем другое, когда ты зациклен на стяжании чего-то, что ты на самом-то деле никуда из этого тленного мира не возьмешь. Ну, что ты копишь? Знания? Впечатления? Деньги? Все, что не является опытом литургии, низводящим Духа Святаго даже на наши самые, казалось бы, простые повседневные труды, когда мы их посвящаем Богу и самоотвергаемся ради ближнего, – не имеет смысла. Все это истлеет здесь. Даже нечто доброе по человеческим меркам. «Заметьте, что лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Духа Святого, все же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, мзды в жизни будущего века нам не представляет, да и в здешней жизни благодати Божией не дает», – говорил в беседе с Николаем Мотовиловым преподобный Серафим Саровский. И там же приводил слова Господа: «Всякий, кто не собирает со Мной, расточает» (Мф. 12, 30).
Все мы, православные, одна семья
– Старцы как-то вразумляли относительно соблазнов нашего времени?
– Сейчас монахи, как, думаю, и все христиане, спасаются терпением. Даже все те нестроения, которые постигли сейчас мировое Православие, надо просто перетерпеть.
Нам сейчас недоступны такие подвиги, которые творили наши предшественники. Нынешние христиане терпят болезни и различные искушения.
– Знаю, афониты шутят: «Раньше мы спасались четками, а теперь – холодильниками». Обилием паломников не искушаетесь? Или их сейчас стало меньше?
– На Святую Гору как ехали, так и едут множество паломников. Трудимся, чтобы всех, кто к нам приходит, принять. Может быть, искушения какие-то и возникают, но мы стараемся, чтобы никто не ушел не утешен. Гостеприимство – это тоже подвиг, угождение Богу. Как говорил апостол Павел: «Некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам» (Евр. 13, 2).
– С чем приходят современные люди? Какие у них проблемы?
– Многие сейчас чисто по-житейски обеспокоены кризисом, особенно греки, коих довольно приезжает на Афон. Наш хиландарский старец Кирилл (Вешковац) как-то беседовал с архимандритом Иустином (Поповичем), ныне прославленным, и тот назвал коммунистические гонения на Сербскую Православную Церковь – «епитимией», то есть своего рода наказанием для исправления. Также и Русская Православная Церковь переживала в XX веке свою «епитимию». Тогда же авва Иустин заметил, что это же ждет и греческий народ. Возможно, те сложности, которые переживают ныне греки: финансовые проблемы и притеснения со стороны госчиновников, – это та же самая «епитимия».
Хотя в основном нам все же задают вопросы, которые касаются духовной жизни: про Исповедь спрашивают, про Святое Причащение, советуются, как воспитать свою семью в православной вере.
– Говорят, каждая монашеская, как, впрочем, и приходская, община стремится стать семьей. Как это достигается?
– «Да любите друг друга» (Ин. 13, 34). «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (Мк. 9, 35). Все же написано в Евангелии. А в монастыре мы только воплощаем заповеди, делаем их зримыми. Паломники, приезжая в такой монастырь, действительно напитываются этими образом и духом послушания друг другу и согласия. В идеальной семье все должно быть мирно. Также и в нашей общеправославной мировой семье.
Наш крест – сохранить веру православную и Предание Церкви
– В свете вышесказанного вами о епитимиях, которые даются всему народу. С греками понятно, а крест сербского, русского народа сейчас в чем состоит?
– Сербский крест – сохранить веру православную и Предание Церкви. Так же и для русского народа. Да и для любого православного народа!
В Сербии, как наверняка и в России, все равно и сейчас много притеснений: враг действует, если не прямо, то исподтишка. Всячески наущает, чтобы верующие изменили традицию, оставили православную веру. Врагу неймется: верьте, но как-нибудь по-другому. Такое давление оказывается систематически. Думаю, что каждый верующий, будь он серб или русский, чувствует это на себе.
Нам, сербам, сегодня надо быть такими же стойкими, как наши предки при османском порабощении. А крест русских сегодня – быть такими же верными Христу, как ваши новомученики и исповедники вашей Церкви. У русских сейчас тоже много искушений. Хорошее начало возвращению народа в Церковь после 70 лет богоборчества положено. Но усилия надо прилагать непрестанно, чтобы вера умножалась. В духовной жизни нельзя стоять на месте – это постоянный подвиг восхождения на голгофу.
Всем крестоносцам, еще раз повторю, необходимо терпение, чтобы его стяжать, надо больше интересоваться тем, как жили наши прадедушки и прабабушки, – это очень действенное средство.
В Русской Церкви вы имеете мощнейшую поддержку в сонме новомучеников и исповедников Церкви Русской. Мы, братские православные народы, смотрим сегодня на русский народ, как на воина, богатыря Христова, способного защитить Православие в этом агрессивно диктующем свои псевдоценности секулярном мире. У вас, русских, есть очень серьезный духовный тыл, Промыслом Божиим укрепленный в прошлом столетии.
Чтобы благодушествовать, надо исполнять заповеди
– «Кому много дано, с того много спросится», – говорят у нас.
– Есть притча, думаю, ее многие знают, как один человек возроптал ко Господу: «Мой крест очень тяжел!» Явился ему ангел-хранитель: «Человече, что ты плачешь? Господь меня послал предложить тебе крест, который ты сам себе выберешь». И в этот момент взору ропотника открылось великое множество человеческих крестов, перебирая их, он постоянно испытывал какое-то неудобство, пока не остановился на достаточно аккуратном крестике, который пришелся ему по плечу. «Так это и есть твой крест», – сказал ему ангел.
Авва Дорофей в своих поучениях наставляет: если ты все происходящее в твоей жизни будешь принимать, как из десницы Божией, ты всегда будешь мирен и спокоен: что бы ни случилось – Бог послал! Слава Богу за всё.
Однако чтобы так благодушествовать, надо исполнять заповеди, иначе мы будем перекладывать на Бога ответственность за свои собственные глупости. Именно такие люди часто и хулят Бога, – помните, как разбойник, распятый слева от Христа. Крест и покаяние – дверь в Царство Небесное. Благоразумному разбойнику после того, как он исповедовал Господа: «Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем» (Лк. 23, 42), – Христос сказал: «Ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 43), но Господь не взял со креста его тут же, разбойник еще претерпел все же мучения, ему и голени перебили, то есть он пострадал за свои грехи.
Тут можно сказать и обратное: с кого много спросили, того и вознаградят с лихвой.
Современный мир боится и чуждается креста. А Господь посылает крест для спасения. Не будет креста – не будет и Воскресения со Христом. Ведь в пасхальной радости, длящейся уже в жизнь вечную, и заключается смысл крестной милости к нам Бога.
