В се­ле Ма­лая Ило­ви­ца, что на Шум­щине (Украина), в мно­го­дет­ной кре­стьян­ской се­мье Вар­на­вы Го­ло­ва­тю­ка 27 но­яб­ря 1894 го­да ро­дил­ся сын, в Свя­том Кре­ще­нии на­зван­ный Иа­ко­вом в честь му­че­ни­ка Иа­ко­ва Пер­ся­ни­на. Мир и со­гла­сие, ца­рив­шие в се­мье, неволь­но пе­ре­да­ва­лись ма­лень­ко­му Иа­ко­ву. С ран­не­го дет­ства бу­ду­щий по­движ­ник, по­гру­жен­ный в хо­зяй­ствен­ные за­бо­ты, ви­дел бла­го­че­стие сво­их ро­ди­те­лей, ко­то­рые и из до­ма не вы­хо­ди­ли без мо­лит­вы, впи­ты­вал в се­бя все са­мое доб­рое и свя­тое.

В 1912 го­ду Иа­ков Го­ло­ва­тюк был при­зван в цар­скую ар­мию, где ли­цом к ли­цу встре­тил­ся с жиз­нью и смер­тью. Сна­ча­ла бы­ла сан­часть в Си­би­ри, в ко­то­рой мо­ло­дой сол­дат ис­пол­нял обя­зан­но­сти фельд­ше­ра, а за­тем фронт, пе­ре­до­вая, где луч­шие дру­зья по­ги­ба­ли в бою, и на­ко­нец – плен. Нем­цы от­пра­ви­ли его в Аль­пы, где Иа­ков три го­да ра­бо­тал у фер­ме­ра. Ис­пол­няя вся­кую ра­бо­ту с ве­ли­ким усер­ди­ем и хри­сти­ан­ской по­кор­но­стью, Иа­ков за­слу­жил до­ве­рие и лю­бовь сво­е­го хо­зя­и­на. Но, тоскуя по род­но­му краю, юно­ша в 1919 го­ду осу­ществ­ля­ет за­вет­ное же­ла­ние сво­е­го серд­ца и со­вер­ша­ет по­бег. С по­мо­щью доб­рых лю­дей пе­ре­хо­дит гра­ни­цу и воз­вра­ща­ет­ся в род­ное се­ло.

Мо­лит­вен­ная теп­ло­та от­че­го до­ма со­гре­ла ду­шу ски­таль­ца. Дни по­тек­ли в при­выч­ной кре­стьян­ской ра­бо­те. По­мо­гал он и боль­ным, об­ра­щав­шим­ся за по­мо­щью. По­ви­дав свет, хлеб­нув го­ря на фрон­те и в пле­ну, Иа­ков глу­бо­ко усво­ил, что жизнь есть непре­стан­ная бит­ва, в ко­то­рой диа­вол бо­рет­ся с Бо­гом, а по­ле этой бит­вы, по сло­вам До­сто­ев­ско­го, – серд­це че­ло­ве­че­ское. И в этой бит­ве не усто­ять, ес­ли на зем­ле сер­деч­но­го сми­ре­ния не по­се­я­ны се­ме­на бла­го­че­стия, оро­шен­ные сле­за­ми по­ка­я­ния. В 1925 го­ду Иа­ков Го­ло­ва­тюк, из­брав тер­ни­стый путь спа­се­ния, при­хо­дит в По­ча­ев­скую Лав­ру. В тру­до­лю­бии и сми­ре­нии ис­пол­ня­ет но­во­на­чаль­ный инок воз­ла­га­е­мые на него по­слу­ша­ния.

В фев­ра­ле 1931-го го­да, стоя у гро­ба по­чив­ше­го на­сто­я­те­ля, Иа­ков вдруг ощу­тил всю су­ет­ность и ско­ро­теч­ность жиз­ни: “Че­ло­век, яко тра­ва, дни его, яко цвет сель­ный, та­ко от­цве­тет”.

Прой­дя мо­на­ше­ское ис­пы­та­ние, 8 июля 1932 го­да по­слуш­ник Иа­ков Го­ло­ва­тюк был по­стри­жен в мо­на­ше­ство с име­нем Иосиф. Ис­пол­няя раз­лич­ные ра­бо­ты и по­слу­ша­ния в Лав­ре, отец Иосиф ле­чил боль­ных и осо­бен­но про­сла­вил­ся как ко­сто­прав. К нему вез­ли страж­ду­щих со всей окру­ги; по­ток боль­ных не пре­кра­щал­ся ни днем, ни но­чью. По бла­го­сло­ве­нию на­мест­ни­ка Лав­ры он по­се­лил­ся в ма­лень­ком до­ми­ке у во­рот на мо­на­стыр­ском клад­би­ще, где вме­сте с иеро­мо­на­хом Ири­нар­хом про­жил око­ло два­дца­ти лет.

Про­во­дя дни и но­чи в тру­де и мо­лит­ве, отец Иосиф воз­рас­тал ду­хом, вос­хо­дя от си­лы в си­лу. Со­кры­ты­ми для ми­ра оста­лись его мно­гие тай­ные по­дви­ги и бо­ре­ния. По­стом, бде­ни­ем сми­рял свою плоть, умерщ­влял по­движ­ник плот­ские по­же­ла­ния и стра­сти, при­во­дя ма­лей­шие дви­же­ния ума и серд­ца в “ру­ко­вод­ство ду­хом”. По­свя­тив жизнь слу­же­нию Бо­гу и ближ­ним, отец Иосиф стя­жал твер­дую ве­ру и де­я­тель­ную лю­бовь, по­лу­чив от Бо­га дар про­зор­ли­во­сти и ис­це­ле­ния.

Он ле­чил, из­го­няя бе­сов, воз­вра­щал слух глу­хим, зре­ние – сле­пым, скорб­ным при­но­сил от­ра­ду и уте­ше­ние. “Где враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го не успе­ва­ет сам по­сред­ством по­мыс­лов и при­ви­де­ний, – го­во­рят свя­тые от­цы, – там на­сы­ла­ет злых лю­дей”. Под ко­нец Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной Вой­ны, по­сле от­ступ­ле­ния нем­цев, в од­ну из ве­сен­них но­чей бан­де­ров­цы во­рва­лись в до­мик к стар­цу и объ­яви­ли о рас­стре­ле. Отец Ири­нарх по ми­ло­сти Бо­жи­ей спас то­гда его от на­прас­ной смер­ти, уго­то­ван­ной ему диа­во­лом. Вско­ре по­сле это­го от­ца Иоси­фа пе­ре­во­дят об­рат­но в Лав­ру.

Все так же спе­ши­ли к нему лю­ди, по­лу­чая вра­че­ва­ние те­лес­ных бо­лез­ней и тай­ных неду­гов ду­ши. Ис­це­ля­лись да­же те, чьи бо­лез­ни бы­ли за­пу­ще­ны и, по мне­нию вра­чей, неиз­ле­чи­мы. Осо­бый дар имел ба­тюш­ка – из­го­нять бе­сов. К нему вез­ли одер­жи­мых из са­мых даль­них рес­пуб­лик Со­вет­ско­го Со­ю­за. Де­мо­нов ста­рец ви­дел на­яву, так что ча­сто, про­хо­дя по хра­му, стро­го по­веле­вал им вый­ти из церк­ви и из лю­дей. Го­ре, пе­ре­пол­няв­шее люд­ские серд­ца, отец Иосиф пе­ре­жи­вал как свое, со­стра­дая страж­ду­щим и снис­хо­дя к немощ­ным. По­чти все жи­те­ли По­ча­е­ва в раз­ные пе­ри­о­ды сво­ей жиз­ни – в дет­стве, юно­сти или ста­ро­сти – об­ра­ща­лись к от­цу Иоси­фу.

Це­лый день про­во­дя на по­слу­ша­ни­ях и с людь­ми, ста­рец мо­лил­ся но­чью. Отец Иосиф воз­лю­бил сми­ре­ние и, из­бе­гая су­ет­ной че­ло­ве­че­ской сла­вы, вся­че­ски ста­рал­ся скры­вать свои доб­ро­де­те­ли. Мно­гие, да­же неве­ру­ю­щие лю­ди, по­сле встре­чи с от­цом Иоси­фом глу­бо­ко пе­ре­ме­ня­ли свои взгля­ды и про­слав­ля­ли его.

Во вре­ме­на го­не­ний на Цер­ковь вла­сти пла­ни­ро­ва­ли пре­вра­тить Лав­ру в му­зей ате­из­ма, а на­сель­ни­кам пред­ла­га­ли по­ки­нуть тер­ри­то­рию. За все­ми ве­ру­ю­щи­ми, мо­на­ха­ми и па­лом­ни­ка­ми был уста­нов­лен стро­гий кон­троль, а за­тем при­ме­не­ны ре­прес­сии, вы­сыл­ки, тюрь­мы… Но ни­что не сло­ми­ло стой­ко­сти мо­на­хов, ко­то­рые пе­ре­но­си­ли все му­же­ствен­но и спо­кой­но, же­лая, ес­ли нуж­но, уме­реть за Лавр­ские свя­ты­ни. В хра­мах мо­на­сты­ря круг­ло­су­точ­но теп­ли­лась лам­па­да и воз­но­си­лись мо­лит­вы…

Отец Иосиф при­хо­дил в храм, где до утра слу­жил ака­фи­сты, а с рас­све­том ве­лел всем петь: “Сла­ва Те­бе, по­ка­зав­ше­му нам свет”, “Пре­свя­тая Де­во” и дру­гие пес­но­пе­ния и мо­лит­вы.

В од­но вре­мя сво­им му­же­ством и сме­ло­стью от­сто­ял отец Иосиф Тро­иц­кий со­бор. Он знал, на что шел, и ожи­дал от зло­па­мят­ных бо­го­бор­цев же­сто­ко­го от­мще­ния. Через неде­лю его аре­сто­ва­ли и по­ме­сти­ли в пси­хи­ат­ри­че­скую боль­ни­цу в Бу­да­но­ве, что в ста ки­ло­мет­рах от По­ча­е­ва. Там его по­стриг­ли и по­бри­ли, со­рва­ли крест и но­чью раз­де­то­го по­ве­ли в па­ла­ту буй­ных ду­шев­но­боль­ных… Каж­дый день вво­ди­ли ему ле­кар­ство, от ко­то­ро­го рас­пу­ха­ло все те­ло и трес­ка­лась ко­жа. Все, кто знал от­ца Иоси­фа, не пе­ре­ста­ва­ли хло­по­тать об его осво­бож­де­нии; на­де­я­лись и не от­сту­па­ли, про­си­ли вез­де, ез­ди­ли да­же в Моск­ву. На­ко­нец уда­лось его осво­бо­дить. По­сле это­го по­се­лил­ся он у сво­е­го пле­мян­ни­ка в род­ной Ило­ви­це. Узнав, где на­хо­дит­ся ста­рец, сно­ва на­ча­ли съез­жать­ся к нему лю­ди, одер­жи­мые раз­ны­ми неду­га­ми. Отец Иосиф еже­днев­но слу­жил во­до­свят­ные мо­леб­ны и ис­це­лял лю­дей. Но враг в ли­це без­бож­ных мест­ных вла­стей не дре­мал. Обес­по­ко­ен­ные при­то­ком боль­ных лю­дей в се­ло, они на­стро­и­ли про­тив него род­ствен­ни­ков.

У от­ца Иоси­фа бы­ло де­вят­на­дцать пле­мян­ни­ков и пле­мян­ниц. Как-то один пле­мян­ник, ра­бо­тав­ший трак­то­ри­стом, за­ма­нил его на свой трак­тор и увез за се­ло к бо­ло­там. А там столк­нул с трак­то­ра на зем­лю, из­бил до по­те­ри со­зна­ния, бро­сил в во­ду и уехал. Отец Иосиф во­семь ча­сов про­ле­жал в хо­лод­ной во­де, а был де­кабрь ме­сяц. Его на­шли еле жи­во­го, он чу­дом не уто­нул. Сроч­но увез­ли по­движ­ни­ка в По­ча­ев­скую Лав­ру и в ту же ночь по­стриг­ли в схи­му с име­нем Ам­фи­ло­хий – в честь свя­ти­те­ля Ико­ний­ско­го, па­мять ко­то­ро­го празд­но­ва­лась Цер­ко­вью в тот день. Ни­кто то­гда не на­де­ял­ся, что он до­жи­вет до утра. Но Гос­подь по­ста­вил от­ца Иоси­фа на но­ги – он вы­здо­ро­вел. Оста­вать­ся в Лав­ре без про­пис­ки бы­ло опас­но. При­е­ха­ли род­ствен­ни­ки и за­бра­ли его в Ило­ви­цу.

Лю­ди по-преж­не­му шли и еха­ли к стар­цу за ис­це­ле­ни­ем и по­лу­ча­ли его, о чем име­ют­ся мно­гие сви­де­тель­ства. Сла­ва о чу­де­сах ис­це­ле­ний раз­но­си­лась по­всю­ду. К от­цу Иоси­фу еха­ли лю­ди с се­ве­ра и юга, с во­сто­ка и за­па­да, из Мол­да­вии и Са­ха­ли­на. Из­бе­гая че­ло­ве­че­ской сла­вы, он ста­рал­ся скры­вать от лю­дей дан­ный ему Бо­жий дар ис­це­ле­ния от ду­шев­ных и те­лес­ных бо­лез­ней. И сам он ча­сто вы­ска­зы­вал­ся: “Ви ду­маєте, що я свя­тий. Я грішник! А зцілен­ня ви от­ри­муєте по своїх мо­лит­вах і по своїй вірі”.

При­ез­жав­шие в По­ча­ев­скую Лав­ру со всей стра­ны обя­за­тель­но ста­ра­лись по­се­тить и от­ца Иоси­фа в его се­ле. Ле­том у него еже­днев­но бы­ва­ло до пя­ти­сот че­ло­век, а ино­гда и боль­ше. Всех он обя­за­тель­но уго­щал обе­дом и ужи­ном: мно­гие ис­це­ля­лись бла­го­сло­вен­ной тра­пе­зой.

От­цу Иоси­фу от­кры­ты бы­ли ду­ши всех лю­дей, их серд­ца и на­ме­ре­ния, но ра­ди тер­пе­ния он дер­жал у се­бя в до­ме и ко­вар­ных, и лу­ка­вых, и одер­жи­мых. Ча­сто са­дясь за стол, отец Иосиф пел: “Стра­ха их не убо­ю­ся, ни­же сму­щу­ся!”. Во дво­ре ста­рец еже­днев­но слу­жил во­до­свят­ные мо­леб­ны и ис­це­лял лю­дей. Как из­вест­но, “сей род” (де­мо­ны) из­го­ня­ют­ся толь­ко мо­лит­вой и по­стом, по­это­му отец Иосиф неко­то­рых бла­го­слов­лял не вку­шать пи­щу в сре­ду и пят­ни­цу. “Як­би ви зна­ли, який піст со­лод­кий”, – го­во­рил ста­рец, имея в ви­ду сла­дость ду­хов­ную, ко­то­рой услаж­да­ет­ся ду­ша по­стя­ще­го­ся. В дни стро­го­го по­ста он ве­лел ра­но утром, встав с по­сте­ли, до на­ча­ла утрен­ней мо­лит­вы сра­зу класть три зем­ных по­кло­на с мо­лит­вой “Бо­го­ро­ди­це Де­во, ра­дуй­ся…”, чтобы лег­ко вы­дер­жи­вать пост в этот день. Отец Иосиф ис­це­лял раз­ные неду­ги, но утвер­ждал, что по­ло­ви­на боль­ных ис­це­ля­ет­ся, а по­ло­ви­на уез­жа­ет от него не ис­це­лен­ной – Бо­гу не угод­но это, ибо их те­лес­ное ис­це­ле­ние бу­дет не на поль­зу им, а на по­ги­бель ду­ши.

Очень ча­сто стар­цу при­хо­ди­лось тер­петь непри­ят­но­сти от сво­их неуго­мон­ных по­се­ти­те­лей, одер­жи­мых бе­са­ми. До­маш­ние да­же уго­ва­ри­ва­ли его не при­ни­мать бес­но­ва­тых, ибо бе­сы мсти­ли, на что отец Иосиф от­ве­чал: “Труд­но терпіти, але і бо­я­ти­ся де­монів не тре­ба”.

Го­во­ря его сло­ва­ми, зем­ля во дво­ре бы­ла про­пи­та­на сле­за­ми мо­ля­щих­ся лю­дей, тя­же­ло­боль­ных, жаж­ду­щих всей ду­шой ис­це­ле­ния. Он ча­сто по­вто­рял, что де­ти в на­ши вре­ме­на рож­да­ют­ся непо­кор­ны­ми, гор­ды­ми и дерз­ки­ми, а по­том ста­ют бес­но­ва­ты­ми. Сми­ряя та­ких де­тей, за­став­лял их про­сить про­ще­ния у ро­ди­те­лей. Нуж­но бы­ло иметь ве­ли­кую лю­бовь в серд­це, чтобы ни­ко­гда и ни­ко­му ни в чем не от­ка­зы­вать. Ста­рец Бо­жий имел та­ко­вую. Он на­хо­дил вре­мя для каж­до­го. У него бы­ло неиз­мен­ное пра­ви­ло: ес­ли при­ве­зут ко­го с пе­ре­ло­мом, то вы­зы­вать его в лю­бое вре­мя дня и но­чи.

По­жи­лой по­слуш­ник Иоанн бы­вал у от­ца Иоси­фа в се­ле Ма­лая Ило­ви­ца не один раз и там ви­дел чу­де­са ис­це­ле­ний. “Без стя­жа­ния бла­го­дат­ных да­ров Ду­ха Свя­то­го, я ду­маю, – рас­ска­зы­вал этот оче­ви­дец, – труд­но тво­рить та­кие чу­де­са ис­це­ле­ний, ка­кие тво­рил этот ве­ли­кий угод­ник на­шей Во­лын­ской зем­ли”. Это под­твер­дит и лю­бой жи­тель По­ча­е­ва, и те де­сят­ки, ес­ли не сот­ни ты­сяч лю­дей оте­че­ства на­ше­го, ко­то­рых ис­це­лил отец Иосиф. Об­ла­дал он и да­ром про­ви­де­ния, о чем так­же мно­гие сви­де­тель­ству­ют.

Как-то по­сле утрен­ней мо­лит­вы ба­тюш­ка дол­го не вы­хо­дил из кел­лии к на­ро­ду. Вдруг вы­шел и при­вет­ство­вал всех сло­ва­ми про­ро­ка Ис­а­ии: “С на­ми Бог! Ра­зу­мей­те, язы­цы, и по­ко­ряй­те­ся, яко с на­ми Бог!”. А по­том на­чал рас­суж­дать о при­чи­нах, при­вед­ших столь­ких лю­дей к нему. Глав­ная при­чи­на, по сло­вам стар­ца, кро­ет­ся в ду­хе без­бо­жия, на­саж­де­ние ко­то­ро­го на­чи­на­ет­ся еще в шко­ле. Уче­ни­ков не пус­ка­ют в храм, ве­дут идео­ло­ги­че­скую про­ра­бот­ку, уни­жая че­ло­ве­че­ское до­сто­ин­ство. А че­ло­век, ко­то­рый не по­се­ща­ет цер­ковь, не ис­по­ве­ду­ет­ся, не при­ча­ща­ет­ся, ли­ша­ет­ся бла­го­да­ти Ду­ха Свя­то­го. Это и при­во­дит к то­му, что боль­шин­ство на­се­ле­ния – ду­шев­но­боль­ные.

Отец Иосиф со­ве­то­вал мо­лит­вой ле­чить “недуг ны­неш­не­го ве­ка”. В его до­ме она со­вер­ша­лась круг­ло­су­точ­но. В мо­лельне на по­лу, за­стлан­ном со­ло­мой и ряд­на­ми (по­кры­ва­ла­ми), спа­ли боль­ные, одер­жи­мые злы­ми ду­ха­ми. Сон­ные, они сре­ди но­чи бор­мо­та­ли: “проснул­ся апо­стол лох­ма­тый, опять нас му­чит! Уй­дем! Уй­дем!…”.

По­движ­ник по но­чам плот­но за­ве­ши­вал ок­на чер­ны­ми за­на­вес­ка­ми: но­чью в пол­ной схи­ме, с за­жжен­ным ла­да­ном в ру­ках он тво­рил мо­лит­ву, ко­то­рую чув­ство­ва­ли и не тер­пе­ли злые ду­хи в спя­щих бес­но­ва­тых лю­дях. Ча­сто утром рас­ска­зы­вал ста­рец, как всю ночь бе­сы не да­ва­ли ему по­коя: еха­ли на под­во­дах, шли ле­ги­о­на­ми во двор с угро­зой убить, за­стре­лить, за­ре­зать или отра­вить.

При­ез­жа­ли к ба­тюш­ке и совре­мен­ные мо­ло­дые юно­ши, жа­ло­ва­лись на ду­шев­ную тос­ку, от­сут­ствие сна и ап­пе­ти­та. Ста­рец ста­вил их по­сре­ди дво­ра и ве­лел класть зем­ные по­кло­ны, ве­лел, чтобы так и до­ма каж­дый ве­чер де­ла­ли, да но­си­ли кре­сти­ки, не вы­пи­ва­ли, не ку­ри­ли, хо­ди­ли в цер­ковь, со­блю­да­ли по­сты, при­ча­ща­лись. То­гда, по его сло­вам, “всі нер­ви вий­дутъ” и вер­нет­ся здо­ро­вье. При этом до­бав­лял, что нер­вы чув­ству­ют боль, но ко­гда бо­лит ду­ша, то это не “нер­вы рас­стро­е­ны”, а бе­сы му­ча­ют, и на­до по­стом и мо­лит­вою бо­роть­ся с ни­ми.

Имея доб­рое серд­це, отец Иосиф не лю­бил злых лю­дей, ибо зло не свой­ствен­но при­ро­де че­ло­ве­ка. Оно воз­буж­да­ет­ся в че­ло­ве­ке не без по­сред­ства де­мо­нов, по­то­му-то злые лю­ди им и упо­доб­ля­ют­ся.

Ста­рец го­во­рил: “Лю­бой грех опу­ты­ва­ет серд­це как па­у­ти­на, а зло­ба как про­во­ло­ка – по­про­буй разо­рви ее. Злые лю­ди уби­ли ца­ря, злые глу­мят­ся над пра­во­слав­ны­ми”. “Ве­ли­кое сча­стье, что Гос­подь спо­до­бил нас ро­дить­ся в пра­во­слав­ной ве­ре и быть пра­во­слав­ны­ми, а мно­гие на­ро­ды, к со­жа­ле­нию, не зна­ют пра­во­сла­вия”, – неод­но­крат­но по­вто­рял по­движ­ник.

Неодоб­ри­тель­но от­но­сил­ся отец Иосиф и к теле­ви­зи­он­ным пе­ре­да­чам, ко­то­рые “спу­сто­шу­ють, об­кра­да­ють ду­шу”. По­сле про­смот­ра те­ле­про­грамм че­ло­ве­ку со­вер­шен­но не хо­чет­ся мо­лить­ся, а ес­ли и при­ну­дит се­бя к мо­лит­ве, то мо­лит­ся толь­ко уста­ми, а серд­це да­ле­ко от Бо­га. Та­кая мо­лит­ва, по мне­нию стар­ца, толь­ко в осуж­де­ние.

Свою лю­бовь к лю­дям ба­тюш­ка да­ро­вал всем, по­это­му и шли к нему с ве­рой, вос­пла­ме­ня­лись от него свя­той бла­го­да­тью. Ду­хов­ной люб­ви у него хва­та­ло на всех: он лю­бил боль­ных и страж­ду­щих, же­лал им ис­це­ле­ния и ста­рал­ся по­мочь. На во­прос од­ной ра­бы Бо­жи­ей о том, как до­стичь та­кой люб­ви, он от­ве­чал, что Бог да­ет бла­го­дать люб­ви за сми­ре­ние. И еще ча­сто по­вто­рял: “Як ти до лю­дей, так і лю­ди до те­бе”.

Бо­жия Ма­терь для от­ца Иоси­фа бы­ла Небом, он по­сто­ян­но в сво­их мо­лит­вах об­ра­щал­ся к Ней. Ино­гда во вре­мя об­ще­го обе­да он про­сил всех пре­рвать обед, встать и про­петь мо­лит­ву Бо­жи­ей Ма­те­ри “Под Твою Ми­лость…”.

Уны­ние и пу­сто­та в ду­ше, счи­тал ста­рец, из-за мно­го­гла­го­ла­ния, чре­во­уго­дия и лю­бо­с­тя­жа­ния. Он ве­лел то­гда каж­дый час и день петь “Ели­цы во Хри­ста кре­сти­те­ся” и “С на­ми Бог”. Сам он имел кра­си­вый ба­ри­тон, хо­ро­шо по­ни­мал и лю­бил цер­ков­ное пе­ние.

Как-то зи­мой в на­ча­ле 1970 го­да отец Иосиф за­шел в тра­пез­ную и стро­го спро­сил, кто при­нес ему цве­ты. По­про­сил не но­сить боль­ше, ибо не цве­ты нуж­ны, а мо­лит­ва. Все уди­ви­лись. Ни­кто не ви­дел цве­тов. По­том ста­ла по­нят­на эта прит­ча: по­движ­ник про­ви­дел, что на мо­ги­лу ему бу­дут при­но­сить цве­ты, но ему при­ят­нее мо­лит­ва лю­дей, а не укра­ше­ние гро­ба.

Что чув­ство­вал отец Иосиф в по­след­ние дни сво­ей жиз­ни, ка­кие мыс­ли тре­во­жи­ли его? До­маш­ние ча­сто ви­де­ли, как пре­об­ра­жа­лось его ли­цо: глу­бо­ко ухо­дил он в се­бя в мо­лит­вен­ном со­зер­ца­нии. Он знал по­мыс­лы окру­жа­ю­щих его: доб­рые и злые. Бла­го­да­рил за доб­ро, про­щал зло. Опол­чи­лись про­тив него не толь­ко злые ду­хи, но и лю­ди.

Ле­том 1970 го­да с ба­тюш­кой слу­ча­лись стран­ные при­сту­пы: он ле­жал на лав­ке в са­ду как бы в бес­со­зна­тель­ном со­сто­я­нии. Про­ле­жав так неко­то­рое вре­мя, он вста­вал со­вер­шен­но здо­ро­вый. По­вто­ри­лись при­сту­пы и в ок­тяб­ре. Ни­кто ни о чем не до­га­дал­ся то­гда. Позд­нее ста­ло из­вест­но, что от­цу Иоси­фу в оче­ред­ной раз да­на бы­ла отра­ва.

Про­ви­дел ста­рец, на­вер­ное, за­мыс­лы вра­га и знал его со­общ­ни­ков-ис­пол­ни­те­лей. Но кто мог пред­ста­вить се­бе, что мо­жет слу­чить­ся что-то пло­хое! Несколь­ко раз отец Иосиф со­би­рал сво­их до­маш­них в тра­пез­ной и про­сил про­петь неко­то­рые мо­лит­вы из служ­бы на Успе­ние Бо­жи­ей Ма­те­ри, а “Апо­сто­лы от ко­нец, со­во­куп­ль­ше­ся зде” про­сил про­петь три­жды. А сам, слу­шая, за­кры­вал ли­цо ру­ка­ми и пла­кал. По­сле с гру­стью го­во­рил: “А як страш­но бу­де, ко­ли ста­нутъ мерз­лу зем­лю на тру­ну (гроб) ки­да­ти”…

Через че­ты­ре ме­ся­ца в Лав­ре от­пе­ва­ли от­ца Иоси­фа. Умер он 1-го ян­ва­ря, а хо­ро­ни­ли его 4 ян­ва­ря 1971 го­да (по но­во­му сти­лю).

Го­ды ле­тят, вре­мя про­дол­жа­ет свой неудер­жи­мый бег. Ми­но­ва­ло уже бо­лее трид­ца­ти лет со дня его кон­чи­ны, а лю­ди, ко­то­рые пом­нят его жи­во­го, его го­лос, лю­бя­щее серд­це и доб­рые, ум­ные гла­за, из уст в уста пе­ре­да­ют друг дру­гу о чу­де­сах ис­це­ле­ний. Все эти го­ды день ото дня шли на мо­гил­ку к по­движ­ни­ку лю­ди, за­жи­га­ли све­чи или воз­жи­га­ли лам­пад­ки, ве­ли ти­хий раз­го­вор, до­ве­ряя стар­цу свои бе­ды и бо­лез­ни.

Вся жизнь от­ца Иоси­фа, в схи­ме Ам­фи­ло­хия, бы­ла са­мо­по­жерт­во­ван­ным слу­же­ни­ем во имя люб­ви к Бо­гу и ближ­не­му, ибо лю­бовь – это глав­ный плод ду­хов­но­го по­дви­га хри­сти­а­ни­на и цель мо­на­ше­ской жиз­ни. Она есть за­кон жиз­ни на небе и на зем­ле и рож­да­ет­ся от чи­сто­го серд­ца и непо­роч­ной со­ве­сти. Лю­бовь бес­смерт­на, она идет с че­ло­ве­ком за его гро­бом в веч­ную жизнь и вза­им­но свя­зу­ет ду­ши жи­вых и умер­ших лю­дей. Имен­но та­кою лю­бо­вью ста­рец стя­жал глу­бо­кое ува­же­ние к се­бе.

Ве­рой и ми­ло­сер­ди­ем к страж­ду­щим он явил для нас бла­гост­ный при­мер жиз­ни и оста­вил неиз­гла­ди­мую па­мять в серд­цах ве­ру­ю­щих лю­дей, для ко­то­рых был и оста­ет­ся ско­рым це­ли­те­лем, ми­ло­сти­вым по­мощ­ни­ком и бла­го­по­спеш­ным за­ступ­ни­ком. Он и по смер­ти ле­чит, уте­ша­ет, на­зи­да­ет: лю­ди и те­перь ощу­ща­ют эту лю­бовь. Неко­то­рые да­же слы­шат его го­лос, зо­ву­щий мо­лить­ся, ка­ять­ся, ис­прав­лять­ся и жить по за­по­ве­дям Бо­жи­им. На­род убеж­ден­но ве­рит в его свя­тость. С то­го вре­ме­ни и по се­го­дняш­ний день на ме­сте по­гре­бе­ния схи­и­гу­ме­на Ам­фи­ло­хия про­ис­хо­ди­ли чу­де­са и ис­це­ле­ния лю­дей. Пе­ред празд­ни­ком Пас­хи 2002 г. бы­ли об­ре­те­ны его нетлен­ные мо­щи.

Ре­ше­ни­ем Свя­щен­но­го Си­но­да Укра­ин­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви 12 мая 2002 г. н. с. (в Неде­лю Фо­ми­ну) схи­и­гу­мен Ам­фи­ло­хий тор­же­ствен­но ка­но­ни­зи­ро­ван как пре­по­доб­ный Ам­фи­ло­хий По­ча­ев­ский. Мо­щи пре­по­доб­но­го Ам­фи­ло­хия от­кры­ты для по­кло­не­ния в хра­ме пре­по­доб­но­го Иова По­ча­ев­ско­го.

Пре­по­доб­ный от­че Ам­фи­ло­хие, мо­ли Бо­га о нас!

Источник